между бёдрами и поглаживающие там, в средоточии моей женственности. Я отдалась на твою волю, как утлая лодочка отдаётся на волю океанских волн.
Твои поцелуи перемещались всё ниже — на живот, на границу живота и бёдер, а потом... О! Ты вдруг опустил голову туда, к моей заветной запретной щелке, которую до тебя трогала только я сама. Мне не было стыдно. Я шире развела бёдра, сама не зная, зачем. Мне хотелось этого!
— Принцесса, напои меня собой, — пробормотал ты шёпотом и нежно дотронулся губами до моего гладкого холмика. — С самой первой минуты я хотел выпить твою влагу...
Я вздрогнула, мне было щекотно, наверное, даже в большей степени от твоих откровенных признаний, но ты с улыбкой удержал мои бёдра.
— Э, нет, Принцесса, моя сладкая... У тебя здесь всё такое маленькое. Я хочу насладиться твоим сокровищем сполна...
Твоё лицо у меня между ног было таким светлым, глаза блестели, манили к себе, и я послушалась. Животные чувства охватили меня, подчинили полностью. Теперь не было разума, теперь было только моё тело и твоя власть над ним. С нежным глуховатым урчанием ты погружался в горячую плоть у меня между ног. Твой язык скользнул вниз вдоль по моей щелке, а потом поднялся в обратном направлении. Я выгнулась, чуть сжимая коленями твою голову. Но твои руки удержали мои ноги. Как во сне до меня долетел твой хриплый смех.
Остальное тоже проходило словно во сне. Я чувствовала, как что-то большое и жгучее разрастается внизу живота, как выплёскивается из меня чем-то горячим, как твои губы и язык проникают между моими складочками, ставшими вдруг липкими. Я слышала твоё дыхание, ты что-то шептал, но я не разбирала слов, выгибаясь на встречу твоему языку, бесстыдно сильнее раздвигая бёдра. Твои ладони сжимали мои ягодицы и это усиливало мои ощущения.
— Дёмка, пожалуйста, — просила я о чём-то, не осознавая своих слов, — мммнннн, Дёмка!
А ты продолжал терзать меня своим языком, то проталкивая его в меня, то просто водя кончиком по моим разгорячённым створкам щели. Твоё громкое дыхание тоже заводило меня. Я осознавала, что ты сам наслаждаешься этими откровенными ласками. Такое возбуждение я никогда не испытывала раньше, когда ласкала себя сама. Сейчас это было, как взлёт на американских горках: ты подводил меня к самому пику, я была готова сорваться в оргазм, но ты вновь ослабевал натиск и этим продлял мои сладкие муки. Я бесстыдно раздвигала ноги, приподнимала бёдра, выгибая их навстречу твоему жадному и умелому рту. Иногда ты, подняв голову, смотрел на меня своей улыбкой. Распутной, наслаждающейся, удовлетворённой тем, что ты делаешь с мной, удовлетворённой своей властью надо мной.
— Как ты очаровательна, когда вот так доверяешься мне, — прошептал ты. — И краснеешь! Милая, знаешь ли ты, как тебе идёт этот румянец? — ты засмеялся. — И тут у тебя тоже всё такое румяное.
Ты опять дотронулся до меня там. Твой палец медленно прошёлся по мой разгорячённой промежности, заставив застонать. Язык бесстыдно заскользил во мне с прежней настойчивостью. Моё заведённое лоно трепетало вокруг твоего языка, сжимая его. Я чувствовала приближение желанной вершины.
Неожиданно я услышала, как ты сказал, тяжело дыша:
— Принцесса, кончи! Кончи мне в рот!
Это был приказ. Твой приказ! Во мне вдруг что-то взорвалось, я закричала твоё имя, огонь вырвался наружу и поглотил меня. Когда я вынырнула из огненного моря, ты обнимал меня и, ласково глядя, щекотал пальцем по щеке. Этот твой взгляд и прикосновение показались мне наполненными благоговением. Я и не думала, что ты можешь быть таким нежным: до сей минуты ты казался мне самим воплощением власти. Но сейчас я вдруг осознала, что твоя власть скрыта и вот в этой нежности.
— Принцесса, как ты? — спросил ты.
— Я... Мне хорошо... Я люблю тебя, Дёмка.
Моё признание прозвучало так естественно. В глубине души я уже тогда, при первой нашей встрече знала, что
