«ты» и весело улыбались друг другу, как будто давно знакомы.
Первым нашим клиентом был пятилетний Миша, и, кажется, у нас что-то получилось, мальчик был доволен. К следующим детишкам мы уже смело заходили и старательно исполняли свою программу. В конце-концов, мы так увлеклись этим необычным занятием, так вошли в роль, что не заметили, как в списке остался последний адрес.
Мы зашли в полутёмный подъезд, стали подниматься по лестнице и оторопели: нам навстречу спускался, ковыляя еле-еле, ещё один Дед Мороз. Вот, тебе и на, а сказали, что никто больше не разносит. Этот Дед Мороз сделал ещё пару шагов навстречу, посмотрел на нас мутным взором и рухнул нам на руки. — И что нам с ним делать? — спросила я.
— Давайте его отнесем и усадим в машину, потом вернёмся и вручим последний подарок, а коллега пусть пока поспит. Потом я вызову нашу группу (они мне прикрепили к шапке микрофон), пусть везут его, куда хотят.
Мы подхватили коллегу под руки и стали спускаться. Тем временем в подъезде хлопнула дверь и зашёл мужчина в рабочей спецовке и с метлой в руках.
— О, сколько Дед Морозов в нашем подъезде, — сказал он глухим голосом.
— Помогите мне дотащить его до машины, — попросил Рахман.
Дворник согласно кивнул, и они вдвоём дотащили несчастного до входной двери, после чего случилось непредвиденное. Быстрым движением дворник ударил Рахмана по голове, и оба Деда рухнули на пол. Дворник схватил их за одежду и заволок под лестницу. А я стояла и оторопело наблюдала за всем этим. Затем, дворник двинул в мою сторону, злорадно щурясь и подкидывая в руке увесистую гирьку.— Если не хочешь тоже получить по кумполу, помалкивай, — прохрипел он и, схватив за руку, поволок за собой к подсобке. «Я тут для снегурочки приготовил хоромы для Нового года, сейчас будем праздновать.
Мгновение — и мы в кладовке с инструментом. Дворник стукнул меня пару раз рукой по лицу и швырнул на старый диван.
— Быстро раздевайся, — скомандовал он, — праздник начинается. Думали меня перехитрить? Не тут-то было. Кто на свете всех хитрей, всех хитрей? Это Сеня всех хитрей, всех хитрей!
Пока я дрожащими руками снимала костюм снегурочки, дворник снял спецовку и спустил штаны.
— Ну-ка, снегурочка, поработай для начала ротиком, — злобно просипел он, помахивая гирькой.
— Ага, — подумала я, — может в этом моё спасение? Нужно как можно дольше ублажать его ртом, но нежно, не раздраконивая. Глядишь, и помощь подоспеет. Я принялась с великим усердием ублажать член маньяка, а ублажать было что. Такого кола я ещё не видела: крупный, слегка загнутый вверх и с большой красновато-синей головкой. Уж, я старалась, как первоклассница на уроке: мой язычок порхал, как птичка колибри, мои губы были нежнее и аккуратнее, чем пальцы хирурга. Казалось, я полюбила этот член, как родной. Мой насильник разомлел и мурлыкал, словно кот у миски со сметаной. Тем временем в моей голове, не переставая, звучал набат: «Бум-бум-бум, Сеня-Сеня-Сеня!» Неужели снова он, гнусный Семён Семёныч? Голос и похож, и не похож. Как бы разглядеть его лицо без отрыва от производства? Я стала аккуратно поглядывать наверх, но бесполезно: лицо было чем-то сильно измазано или заклеено, что узнать было не возможно. Похоже, он и голос специально изменил или, может, простыл. Что-то не получается у меня с опознанием. А время неумолимо летело и приближало меня или к расправе, или к спасению. Как бы я ни старалась, этому Сене, наконец, надоели мои сосания. Он решительно отодвинул мою голову и сказал: «Скидовай трусы, власть переменилась, буду драть тебя в остальные сладкие места.» Только он это произнёс, как от входной двери послышался шум, выкрики и топот. — Была-не-была, — решила я и громко, что есть мочи закричала: — Сюда, на помощь! После этого получила удар кулаком и временно отключилась. Очнулась я в знакомом автобусе от ватки с нашатырём. Моим первым вопросом было: «Как
