полностью унизить себя, снявшись в каком-то грязном порнофильме. Мысли пронзали её. Мурашки побежали ... у неё по коже. Это шло вразрез со всем, во что она была убеждена. Мысль о том, что она предстанет перед тысячами, миллионами человек, которые будут смотреть, как она занимается сексом, была ей совершенно отвратительна. Тем не менее, если она не подпишется на это публичное унижение, тогда она, возможно, подпишет смертный приговор своей сестре. Стараясь сдержать слёзы, Нэнси взяла ручку, которую ей протянул Макс, и дрожащими руками подписала документ. Она положила ручку обратно на стол и попыталась говорить ровным голосом. « Когда мы начнём эту хрень?»
«Не иначе, как прямо сейчас. Я уже всё приготовил для съёмки фильма этим утром, когда нам позвонила наша звезда и сказала, что заболела. Ты её заменишь. Ты снимешься в фильме и я дам тебе адрес и имя». «Отлично. Тогда давай быстрее покончим с этим. И как же будет называться это кино?»
«О, это будет очередной мой хит продаж», — засмеялся Макс. «Он будет называться Групповушка с училкой».
«Групповушка!» — Нэнси закричала от ужаса. «Ты не говорил о групповухе. Я думала, что это будет одна, две сцены с каким-то парнем, но не это. Ни за что в жизни я не пойду на это».
«Ты только что подписала контракт, милочка. Если потребуется, я отведу тебя в суд и заставлю сделать это по решению суда. Конечно, к тому времени твоя сестра уже может быть мёртвой, но к тому времени тебя это, наверное, уже не будет заботить, не так ли?».
Нэнси прокляла себя тысячу раз, но теперь она поняла, что попалась. Она подписала эту чёртову бумагу, и ей нужна информация немедленно. «Хорошо», — согласилась она шёпотом. «Я сделаю это».
«Хорошая девочка», — сказал Макс. «Подойди к Ширли. Она покажет тебе, где переодеться в школьную учительницу, а потом отведёт тебя на съёмочную площадку». Нэнси тупо кивнула и встала. Она вернулась в приёмную, и сказала Ширли, что ей передал Макс.
Ширли оглядела ее и увидела мрачное выражение лица Нэнси. «О, это не так уж плохо, милая», — сказала Ширли, взяв Нэнси за руку и отведя её во вторую дверь. Дверь вела в узкий коридор с несколькими дверями с комнатами для переодевания, на каждой стороне и большой студией в конце. Ширли показала Нэнси одну из примерочных. «Просто расслабься и всё будет хорошо. Может быть, тебе даже понравится. Если тебе станет легче, то я тоже буду сниматься в фильме, так что это не так уж плохо. Ты и я будем сниматься в лесбийской сцене вместе!» Сделав такое откровение, Ширли закрыла дверь примерочной, оставив Ширли в полной прострации. Лесбийская сцена? НЕТ.
Боже мой, я никогда даже не думала о том, чтобы заняться этим с другой женщиной, а теперь мне нужно заняться любовью с одной из них перед камерами? Нэнси снова подавила желание заплакать. У неё не было другого выхода, разве не так? Она вынуждена сделать все эти отвратительные вещи, которых от неё хочет Макс, чтобы получить адрес и имя. Глубоко вздохнув, Нэнси начала раздеваться и переодеваться в костюм на вешалке. Костюм был очень консервативным. Это был именно тот тип одежды, который носят чопорные школьные учительницы. Он состоял из бежевой юбки до колен, и такого же цвета жакета с блузкой, застёгнутой на белые пуговицы. Бюстгальтер и трусики, впрочем, выглядели гораздо сексуальнее. Видимо, у этой учительницы была тайная страсть, носить сексуальное бельё. Это было чёрное кружевное бельё, почти прозрачное. В завершении образа прилагалась заколка, которой она закрепила волосы, в подтверждении, что она строгая, чопорная учительница, и очки, с обычными стёклами и оправой. Когда Нэнси закончила одеваться, она посмотрела на себя в зеркало. Она выглядела, как её учительница из школы Святой Елены для девочек, в которой она училась.
Сердце колотилось, Нэнси открыла дверь примерочной и нервно пошла по коридору на съёмочную площадку. В комнате была создана
