несомненным преимуществом, он был единственный знакомый мужчина у кого в ладони помещалась моя грудь.
— Что ты с ним сотворила, помнишь?
— А что такого? Я только решила обогатить его внутренний мир.
С этой целью потащила Бульдозера ... на концерт классической музыки. Ах, как я люблю музыку Рахманинова. Концерт мне очень понравился. Кольке, впрочем, тоже, во всяком случае у него было довольное, прямо-таки блаженное, выражение лица... во сне. А потом зал взорвался овациями, Будьдозер спросонья перепугался и заорал во все горло, как бешеный медведь, которого кто-то научил не только на велосипеде кататься, но и ругаться матом. Зал возмутился и начал кричать в ответ. Вроде бы все такие цивилизованные люди, по виду интеллигенция в 33 поколении, а ругаться умеют так, что заслушаешься...
— А Сережу Синицына, помнишь? — продолжает спрашивать Дед Мороз.
Ах! Сережа был красавцем. Немного похожи на того же Факунду Арана
. В общем, настоящий принц, только уж очень, даже чересчур, благородных кровей. У него были длинные светлые волосы и ярко синие глаза, точнее линзы для глаз. За волосами, а как позже выяснилось и за всем остальным на своем теле, он ухаживал с маниакальной тщательностью, регулярно посещая с этой целью различные СПА, солярии, а также салоны красоты. Это был единственный мой знакомый мужчина, который мог отличить Версаче от Армани, Армани от Прада, а Прада от Дольче& Габано. К слову сказать, сама я такой ценной способностью не обладаю. Одевался он только в известные бренды, тщательно следил за модой и за своим здоровьем, питаясь для этого исключительно суши с роллами. От такой заморской еды он был слегка тощеват, и когда на нём не было костюма от Армани, со спины здорово смахивал на Кощея Бессмертного. Мы были очень красивой парой, правда знакомые порой входили в ступор определяя, кто же из нас красивее, и, кто же из нас мужик.
— Бедного мальчика до сих пор мучают кошмары — продолжает обвинять, меня, Дед Мороз.
— Я просто решила, что Синицину не помешает быть ближе к народу.
С этой целью потащила его отдыхать вместо любимой Испании, к моей бабушке Агриппине Семеновне в село с поэтичным названием — Весёлое. Бабушка и её соседи долго хохотали, когда увидели Сережу, выходящего из машины в белоснежном костюмчике, с голубеньким шарфиком. И не виновата я вовсе, что ему захотелось среди ночи в туалет, видимо окрошка на квасу дала о себе знать. Нет, бы сходить, как все люди в ведро, которое стояло в сенях. Нет, он решил опорожниться на природе, любуясь звёздным небом. Ну, а в темноте сначала наступил на кошку, а потом в коровью лепёшку. Как он верещал тогда. Вся деревня проснулась. Мужики повыскакивали с вилами, бабы кто с граблями, а кто с чесноком, говорят он помогает от нечистой силы. Даже участковый Павел Кузьмич прибежал.
— Дедушка, когда я просила умного, сильного и красивого, то подразумевала, что всё это будет в одном человеке, а не в разных.
— Вот, я дурья башка! Василисушка. Не печалься солнышко, будет тебе принц. Только помни, что с принцами надо хорошо обращаться.
— Это вы на минет опять намекаете, дедушка?
— Что ж ты всё так буквально понимаешь, внученька. Не только от минета принцами становятся...
Санта опять ударил посохом, в воздухе замельтешили искорки. Царевич ты мой ненаглядный, как же я по тебе соскучилась.
— Василиска, — тянет он ко мне руки, — Иди ближе, девочка моя.
Постарался дедушка, ласкового принца нашёл. Сама не заметила, как оказалась в объятьях царевича. Ой, как же он меня целует, не хуже Факунды Арана. Так страстно, что, кажется не только губы, но и подбородок в себя втянул. А я отвечаю, жадно скользя по нему губами, всасывая в свой рот его язык. Воздуха хватать перестало, а в глазах мельтешат и мельтешат, золотистые искорки.
— Ах, Василисушка, какая ты сладкая.
Королевич перемещается, увлекшись поцелуями моих примечательных грудей.
