решительный поступок — нашла себе жениха.
Капитан Калинин понравился ей крупной красивой головой и решительными действиями. Он сразил девушку прямотой вопроса — готова ли она разделить ... с ним судьбу защитника отечества? Лена, которая устала от долгой обязанности числиться маминой дочкой, тут же согласилась.
Капитан был старше Лены на двенадцать лет. Считался хорошим офицером, первым кандидатом от полка на поступление в военную Академию. Как мужчина, имел всего хорошего понемножку и, в целом, молодую жену устраивал. Но любил, как-то скучно. Однообразно.
Вспоминая рисованный фаллос и слова «даю сосать...», Лена часто фантазировала семейную постель с подобными ласками. Но предложить их мужу, ведущему строгий образ жизни, не смела.
И вот сейчас, на самом краешке земли, стоит она посреди неустроенного прохладного помещения гарнизонной библиотеки, нюхаёт фанерку с выделением из члена какого-то солдата, вспоминает сортирное помещение с запахами мочи и, запавшее в память приглашение — прийти в четверг отсосать...
«Это же надо, опуститься до такого состояния! — понемногу, приходя в себя, думала жена советского офицера. — А виной тому — чужой дневник, в который она, по глупости, начала заглядывать...»
Надев тёплую шубку, Елена Павловна поправила перед зеркалом кроличью шапочку, обмотала вокруг шеи белый шарфик и пригляделась к своим губам. Действительно — пухленькие. «Вот бы куда вставить!» вспомнилось ей мечтательная хрень Большакова. И, новая волна заслуженного гнева полыхнула по её прекрасному лицу.
— Помечтай, говнюк! — сказала Елена Павловна зеркалу, словно там находился рядовой Большаков. — Вот скажу мужу — он найдёт на тебя управу! Покажет, где раки зимуют!... — и нервно рассмеялась, представляя гневное лицо капитана, когда тот узнает, КТО и КАКИМ способом хочет лишить чести его благоверную...
По дороге к дому Елена Павловна постепенно успокоилась. А, подходя к подъезду, овладела собой окончательно.
— Чего я так разволновалась? — говорила она сама себе. — Ну, хочет молодой парень женщину. Так это не противоестественно. Солдаты — те же мужики, только в военной форме. Девушек в армии у них нет. Потому и сгоняют любовный пыл рукоблудием... Большаков — не худший экземпляр. Бывает, иногда, сбалмошным. Но чаще — ведёт себя скромно. В открытую не наглеет. А что делает тайком — его проблема... Начитан... Рисует... Не литературно пишет? Так это он для себя... Другим не показывает... Говорить мужу — лишняя нервотрёпка. Через пару недель закончит этот мастурбатор оформление библиотеки и — оревуар, гарсон! О-ре-ву-ар!..
...
... На следующий день, перед выходом из дома, Елена Павловна долго подбирала, что ей надеть.
После разных прикидок, сделала выбор на костюмчике с короткой плиссированной юбкой. На ноги надела колготки из тонкого серого трикотажа, которые хорошо подчёркивали безупречную форму её ног. Повертелась перед трюмо. Мысленно прикинув, как это может оценить Большаков, постановила: «Пусть подавится слюной, онанист несчастный!» — и отправилась на работу...
Там, набрав кипу растрепанных книг, стала заниматься их починкой и насторожённо ожидать, прихода Большакова.
Женщина заранее решила, как поступит, если негодник попытается повторить прежние безобразия. Она не станет отворачиваться, а, напротив, так глянет на хулигана, что тот сквозь землю от стыда провалится!
Помощник явился в назначенное время. Долго отряхивался от снега (оказывается, началась непогода), и, окинув тёплым взглядом влюблённого мужчины своею патроншу, очень почтительно (будто ничего вчера не произошло) поздоровался.
По восторженному взгляду помощника Елена Павловна поняла — с одеянием угадала!
Поначалу, Большаков был, как обычно, вежлив и трудолюбив. Старательно завершал тематический стенд о классиках русской литературы. Рисуя, рассуждал про новую книгу Чаковского о
