очень боялся именно этих двух действий, так как для неопытной девчонки вид подобных манипуляций — это лишнее волнение и напряжённость, а напряжённости никак быть не должно. Но мне повезло, Настя всё ещё отходила от оргазма и боролась с непослушными ногами, которые пытались выскользнуть из ослабевших рук.
Я снова прильнул языком к раскрасневшимся половым губкам, а указательный палец окунул в гель и поднёс его к полураскрытому коричневому колечку. Палец провалился по вторую фалангу, Настя вздрогнула, а внутренний сфинктер сжал кончик пальца.
— Тише-тише, расслабься, — тихо произнес я, поймал немного испуганный взгляд племянницы, улыбнулся ей, поймал ответную вымученную улыбку, а затем впился в клитор и теребил его до тех пор, пока под «Ааааах!» в исполнении Насти не почувствовал свободу указательного пальца. Девочка расслабилась, а тело само знает, когда и как расслабляться ему.
Под охи, ахи и вздохи, ласки клитора и теребления свободной рукой девичьих грудей, указательный палец начал свои колебательные и вращательные движения, распространяя гель на всю доступную глубину. При этом я внимательно смотрел на лицо племянницы, но оно не выказывало ни малейшего недовольства или терпения боли. Скорее можно было отнести это выражение к блаженству — глаза полуприкрыты, ротик, обрамлённые алыми от поцелуев губами, постоянно приоткрывается и исторгает то протяжные «Аааах!», то прерывчастые «Ой». Никаких закусываний губы или напряженных скул с потоком слёз, значит действую правильно.
Когда палец покинул попочку, то Настя широко раскрыла глаза и удивлённо посмотрела на меня.
— Не бойся, крошка, сейчас он вернётся, — услышав эти слова, Настя снова расслабилась и прикрыла глаза, а в её попку уже проникли два переплетённых пальца, вымазанных в геле. Лёгко сдавливание и вот они уже провалены по самые костяшки. Ещё несколько минут и дойдёт очередь до моего члена.
***
После стольких оргазмов мне было практически безразлично, что со мной делает дядя и что собирается делать в дальнейшем. Я лежала на диване, удерживая у грудей ноги, и просто млела. Даже не млела, а реально кайфовала. После гонки языка, который протаранил обе мои дырочки и вызвал у меня очередную внутреннюю конвульсию, пальчик в попочке скорей был приятным десертом, нежели каким-то неудобством.
Пальчик довольно легко ходил вправо-влево, но глубже не погружался, а мне глубже и не нужно было, так как он явно там что-то задевал, от чего снова начинали блуждать звёздочки внизу живота, а по телу растекались истома и блаженство.
Когда пальчик покинул меня, то я встрепенулась, прося дядю не прекращать эту ласку, но он и не собирался, просто поменял положение рук и пристроил к моей попочке уже два пальчика. Я была настолько расслаблена, что почувствовала их проникновение только тогда, когда два соседних пальца упёрлись мне в попочку, не пуская двух разведчиков дальше.
Снова движения вправо-влево, поворот с искрами в глазах и тут... ВЗРЫВ!!!
Это дядя прильнул к моему клитору губами, а в писечку вставил большой палец и снова поймал меня за ту тайную точку между двумя дырочками. До этого дядя наяривал её языком, пока она не набухла и не превратилась по ощущениям в пучок нервных окончаний размером с фасолину. А когда её поймали три пальца и начали перетирать и раскатывать, то для меня снова наступил конец света. Не такой яркий как раньше, но тоже очень чувствительный.
Похоже, что я превратилась в какую-то нимфоманку, которая готова кончат от любого прикосновения своего мужчины и кончать сколько угодно раз подряд.
Пальчики начали танец в моей попке, то растягивая её, то снова давая сжаться, но сжиматься она явно не спешила, так как с каждым разом всё меньше давление было на сфинктер и всё дальше разводились пальцы. Внутри попочки зарождался некий зуд, который просто требовал чем-то его закрыть и пальцы явно не
