Встав утром после рождественской ночи, которую они провели в гостях, майор Наливайко усердно брился в ванной. Не успел он наложить толстый слой пены на свое изрядно помятое бессонной ночью мрачное лицо, как рядом с его физиономией в зеркале появилось личико жены. — Хочешь тоже побриться? — хихикнул муж и мазнул ее кончик носа кисточкой с пеной. — Кошелек пропал, — на глазах женушки навернулись слезы. — Чей? — насторожился муж. — Мой, — первая слезинка уже была готова капнуть. — Ну, и?... — В нем были те деньги, милый, что ты дал на туфли...Наливайко мужественно сжал зубы, так как «тех» было ровно тысяча. — Где?! Когда?! Как?! — зашатался он у зеркала. — Наверное, вчера в троллейбусе вытащили, — всхлипнула жена, — я же говорила, что надо было брать такси...И тут Наливайко вспомнил, что около жены действительно отирался какой-то подозрительный тип. — Это тот, который лип к тебе сзади? — Так уж и лип. Он просто прижался, когда водитель тормознул. Инерция... — Дороговатая, — муж смахнул кусочек пены с кончика своего носа. — Так что же делать?! — продолжала стенать жена, заламывая руки. — Ладно. Не сыпь мне соль на рану. Решим...... Когда он, чисто выбритый и сдобренный одеколоном, вышел из ванной комнаты, то увидел супругу, сидящую на стуле в позе Аленушки, оплакивающей своего непутевого братца. — Не убивайся так, — положил он руку на ее плечо, и тут же почувствовал, как прокравшаяся в сердце жалость вот-вот выдавит из его заначки аналогичную сумму. Жена смотрела на мужа глазами нашкодившей собаки, которую собираются вышвырнуть за дверь. Муж ушел в свой кабинет и принес деньги. — На и не стони... — Откуда?! — у жены от удивления брови выгнулись дугой. — Да, так. «НЗ». Насобирал при случае... — Нет! Такую жертву я не могу принять. Ты же на новую машину собираешь... — Соберу еще. Бери, пока не передумал... — Милый! Ты снял с моей души тяжкий камень, — чмокнула она его в надушенную щеку и быстро смахнула деньги в бездонный карман халата.Не успела дверь закрыться за ушедшим мужем, как повеселевшая женушка тут же кинулась к мобильнику: — Леша! Приходи. Мой козел ушел в свой автобат самовольщиков ловить. Обещал быть только к вечеру. Вскоре в прихожей раздался желанный звонок. На пороге, разглаживая усы, в позе Мефистофеля застыл прапорщик Хижняк. — Наше вам, любимая, Софочка, — обнял он за талию прильнувшую к его груди майоршу. — Давай бегом в спальню, любимый, — потянула она его за руку к знакомой двери. Хижняк по пути стал раздеваться. Вскоре он обнимал в кровати любимую женщину, щекоча ее клитор. От такой ласки Софочка таяла, как мороженое во рту. Когда между ножек стало мокровато, она нырнула к ногам любовника, бороздя подбородком его тело, пока ее рот не наткнулся на его «Бойца» уже давно стоящего по стойке «Смирно», словно часовой у знамени части. Нежные губки женщины с жадностью прильнули к его головке, словно к живительному источнику в жаркой пустыне. Она была «Королевой минета» в гарнизоне, так как никто из офицерских жен не посещал курсы «Тайского массажа», где при желании можно было научиться всем секретам и тонкостям по части секса. Поэтому, когда ее губки наехали на головку «Бойца» и стали потихоньку опускать его кожицу все ниже и ниже, пока она не уперлась в подрагивающие от нетерпения яички, сексолюбивый прапорщик едва не выстрелил ей в рот первым залпом спермы. Видя его напряженные ноги, приподнимающие таз в такт ее движениям, она понимала, что любимый уже дошел до нужной кондиции. — О! Господи! — пролепетал прапорщик и, наконец, выстрелил в ее в рот белой пульсирующей струей.Дождавшись, когда «Боец» перестал дергаться, красотка собрала всю сперму на языке, высунула его наружу, показывая содержимое, которое едва на нем
