щель, он нежно провел по ее губам. Шоколад стекал с его пальцев, тек по губам, окрашивая их в готические краски, внутрь по небу в рот. Сначала она ничего не почувствовала, поскольку думала только о той огромной силе, которая таранит ее беззащитные внутренности, о своей матке, в которую раз за разом ударялось навершие его члена. НО ОНА ОБРАТИЛА ВНИМАНИЕ сначала на запах, потом на вкус шоколада на своих губах. ОНА инстинктивно заглотнула, чтобы лучше ощутить вкус шоколада, и губы ее сомкнулись на пальцах его руки, с которой еще текли остатки шоколада. Она ВПИЛАСЬ В НИХ ГУБАМИ и принялась, сосредоточено сосать, причмокивая от удовольствия. Ее воображение будоражило то, что она сосет, в тот момент, когда ее ебут.Она всегда прогоняла мечты о том, что ее трахают одновременно двое или трое, и то, что она сосала его пальцы в то время как он насаживал ее на свой член, было допустимым для нее компромиссом, и она отдалась ему со всем чувством, на какое была способна, облизывая пальцы так же энергично, как подмахивала его члену.То, что он отвлек ее от внутреннего созерцания его члена, таранившего ее влагалище, совсем не уменьшило ее страсти, а наоборот распалило ее. Ее внимание, перебегавшее от пальцев его рук мимо твердых как орехи сосков к тому, во что превратился под влиянием его страсти низ ее живота, и обратно, предавало ей ощущение полноты впечатления. Ее восприятие расширялось. Выразилось это в том, что, с одной стороны, она чувствовала, что трахают не только ее пизду, но и все ее тело, все его части находятся под атакой только им видимых и понятных членов, а с другой стороны, она обратила внимание на другие ощущения, которые до этого момента она упускала, — как ее попка поднимается и опускается, и вместе с ней поднимается и опускается та дырочка, которая сейчас не была занята, но этой ночью работала наравне с остальными, и предвкушение будущей ебли заставляло ее судорожно сжиматься.Она почувствовала простыни, по которым она скользила, их мягкое и нежное объятие, ласкающее ей спинку; она ощутила, как касается его напряженного тела боками своих бедер. Она играла этими ощущениями, извиваясь на простынях, то, гладя его бедрами и руками, то, крепко обнимая его, то, нежно проводя по нему, стараясь придать своим движениям больше легкости и невесомости.Она могла воображать себе такие сцены бесконечно (иначе говоря, все отведенное ей свободное время), делать ей было, по большому счету, нечего и ничто не мешало ей мечтать. Но сегодня у нее должна была состояться реальная встреча, и надо было собираться.Она два раза надавила с силой на клитор, как бы крича во весь голос удаляющемуся любовнику — ПОКА!!!, погладила рукой по промежности, лаская коротенькие волоски и закрывая широко раскрытую рану, которую она только что с упоением бередила, провела рукой по ягодицам, нашла анус, помяла его пальцем мягким круговым движением, не заходя внутрь, чему-то хитро и мягко улыбнулась, перевернулась несколько раз в постели, прощаясь с теплом одеяла, и приподнялась. И чуть не упала обратно.Перед ней стояла задача, что натянуть на свою взмокшую за утро попку, и во что обернуть свои груди. А упасть ее потянуло желание помечтать о себе в разных туалетах, и о том, как быстро эти туалеты с нее слетят, прежде чем ее поставят раком и начнут ебать. Но она, застонав, встала.Уже было пора, и задержка уменьшала время встречи. На самом деле, то, что она на себя наденет, она решила еще вчера, и ее кажущаяся неуверенность была лишь отзвуком удовольствия, которое она испытывала, когда примеряла вещи, вертелась в них перед зеркалом, пытаясь угадать, что более соблазнительно на ней выглядит.Она думала о том, с какой силой эти трусики заставят его согнуть ее дугой, прежде чем она разогнется сама от мощного удара в матку. Но, как я уже сказал, все было решено еще с вечера, и она быстро натягивала на себя одежду, больше обращая внимание на
