оторвавшись от его мокрого рта, что-то говорит. Вероятно, предупреждает, что не всю ещё его сперму проглотила, и она может попасть ему в рот. Они снова выпивают коньяк и едят конфеты. Зоя по быстрому сбрасывает одежду и остаётся перед ним без ничего. Я кончаю от одного её обнажённого вида, далеко фонтанируя спермой, которая забрызгивает ветки кустарника. А жена уже снова похотливо стонет под навалившимся на неё сверху так же обнажённым телом Толяна.Я еле удерживаюсь, чтобы не застонать самому — до такой степени мне приятно. Удовольствие многократно увеличивает палец в моём заднем проходе. А Зоя, не сдерживая себя, кричит и мечется под Толяном. Неужели ей так хорошо? Со мной она никогда не кричала. Но как это прекрасно: смотреть на извивающуюся в чужих объятиях свою собственную жену. Видеть, как чужой самец вонзает в её промежность свой член. В ту же самую, до каждой интимной складочки и извилины знакомую щель, которую всю-всю не единожды обследовал руками, вылизал языком и обкончал из члена. Жена изменяет тебе с другим, но от этого совершенно не больно, а наоборот — радостно и хорошо, и так томительно сладко, будто в детстве полакомился мороженым.Какое же это воистину сладкое слово — измена!30 мая 2012 г.
