Гррруммм... огласил ночь своим могучим голосом гром, напрочь перекрыв последние аккорды Элиса Куппера. Ян встрепенулся и, приподнявшись на локте, выглянул из-за занавески в окно.Молчаливо блеснула молния, а затем спустя пару секунд новый раскат прокатился по ещё не успевшему потемнеть небосводу. Юноша в чём был, а спал он без одежды, вынырнул из-под одеяла и метнулся к двери ведущей на улицу. — Смотри, Милка, смотри какая красота! — Дались тебе эти молнии, — устало отозвалась девушка из спальни. — Иди сюда! Гляди! — как мальчишка вскрикнул Ян, когда новая вспышка света озарила его сияющее счастьем лицо.«Не отстанет ведь!« — подумала Милава и тяжело вздохнув покинула тёплую постель.В тусклом оранжевом свете кухонной лампы загорелое тело Яна выглядело невероятно притягательно. Девушка даже замерла любуясь рельефом не то чтобы накачанных, но подтянутых ног и ягодиц. Впрочем, и всё остальное тоже было весьма ничего, в конце концов не только же за красивые глаза и подвешенный во всех смыслах язык она его выбрала. — Иди быстрее, — бросил он через плечо, — всё пропустишь.Девушка молча подошла к настежь открытой двери и выглянула наружу. Небо напоминало молоко, только не городское, а настоящее, ещё даже неочищенное, разве что, может чуть потемнее. Сосны слегка покачивались от несильных дуновений ветра и только божественные росчерки света сопровождавшиеся грохотом делали картину особенной. — Идём? — вдохновлено вскрикнул Ян, когда очередная молния упала с небес.Милава в изумлении посмотрела на своего мужчину. — Куда? — Туда, — разгорячено выпалил юноша, спрыгнув на крыльцо, — гулять! — Так дождь же начнётся... , — изумлённо пролепетала девушка, — я рубашку вымочу. И вообще, уйди с улицы, увидят ведь.Ян засмеялся, будто она сказала, что-то невероятно забавное, а когда звук его голоса слился с очередным раскатом грома, смех превратился в хохот. И не было в нём ничего обидного, Милава вновь залюбовалась своим, в хорошем смысле бесноватым кавалером. В бликах молний он словно сливался со стихией, теряя свои человеческие черты и превращаясь в некое языческое божество.Отголоски его смеха ещё разлетались по лесу, вторившим парню эхом, когда озарённый, он словно переместился вплотную к девушке и, плотно сжав в объятьях, одарил её горячим, пьянящим подобно глинтвейну поцелуем. Он пил Милаву, как потерявшийся в пустыне, уморённый жаждой человек пил бы свой первый стакан воды после долгого пути. Но его страсть начала вливаться и в неё, заполняя собой тело и пленяя разум. — Идём, — мягко, но требовательно сказал Ян лишь только их губы разделились, и, нежно взяв за руку, потянул за собой. — Рубашка, — прошептала девушка, всё ещё надеясь, что подобная мелочь сможет изменить судьбу.Юноша повернулся к Милаве, и на губах его играла добрая открытая улыбка. Он вновь прижал девушку к себе, вновь напоил её страстью, а когда сделал шаг назад, её ночная рубашка бесформенной тряпицей лежала у стройных ног.Желтый свет кухонной лампы превратил её юное, точённое тело в призрачный, манящий силуэт. — Идём, — вновь произнёс Ян и девушка, словно в забытье перешагнула через одежду, протянула ему руки и пошла за своим любимым.Сосновые иголки шершавым ковром лежали под босыми ногами, но не доставляли неудобств, наоборот — расслабляли. В полутьме ночи держащаяся за руки обнажённая пара казалась каким-то эротическим фантомом, или сказочными персонажами, неожиданно вынырнувшими в реальный мир из чьей-то воспалённой фантазии.Ян вывел девушка на песчаную дорогу и замер, выбирая в какую сторону пойти, а Милава неуверенно остановилась рядом, боязливо оглядываясь на светлые пятна соседских окон и ища в них удивлённые лица соседей. Но окна были пусты, а юноша уже тянул её в противоположную от деревни сторону.Чуть влажный песок
