к себе, обхватил за талию. — Будешь теперь занимать моё место?...
— Отпусти. — Она неожиданно сказала тихо-тихо, не поднимая головы. — Слышишь, отпусти. — А какая она нежно-тёплая в моих руках! Даже мурашки побежали вниз по телу!
— Лезь, давай, наверх! — Я подхватил её из воды, подсадил, подтолкнул под мокрую полоску трусиков, свободной рукой.
— Ой! — Она взлетела на валун, распластала руки, вжавшись в него.
— Пусти! — Я рывком вырвал себя из воды, положил рядом с ней, закрывая свой фронт с уже ожившим Максимом. Член свой я звал Максимом. Почему? Да, не знаю! Максим он и есть Максим. Если во время его не остановить, он начинал выпирать из трусов, шорт трудноскрываемым бугорком. Нагло, дурашливо, как тот герой фильма.
— Ты сильный. — Она поправила волосы, убрав их с лица. — И дурной.
— А у тебя волосы красивые. — Что правда, то правда. Красивые волосы, чуть рыжие, чуть светлые, чуть вьются. Да и сама она, на самом деле, девушка. Лет восемнадцать — двадцать. С очень ладной фигуркой. Пропорционально развитой фигурой, чуть прикрытой купальником. — И не дурной я, сердитый. Плавки-то были импортными. За боны купленные. Для соревнований. А вот ты действительно дурная. Припереться сюда, одна. Лечь голой загорать!
— Я не боюсь. — Она села, упёрлась ногами в шершавую поверхность, стала поправлять лифчик купальника, чуть не развязавшейся от принудительного купания. — Я ничего не боюсь. Тем более, что я не одна.
— Да? — Я хихикнул. — И кто же, кроме нас, тут?
— А вон там. — Она показала пальцем в сторону моря. Недалеко стояла парусная яхта, от которой уже в нашу сторону довольно бодро шла шлюпка.
— И что ты им скажешь? — Дело принимало неприятный оборот. Я голый, она сидит на самом краешке. Я бы морду набил, застав в таком положении свою девушку. Ну, не ей, а парню. То есть мне.
— А всё как есть. — Она неожиданно засмеялась. — И про трусы тоже.
— Чего ржешь? — Ещё и ржёт!
— Ты так рванул за ними.
— А ты бы не рванула бы? — Пора смываться. Шлюпка уже близко.
— Нет. Зачем?
— Вот тут наши позиции расходятся принципиально. — Выдал я фразу. — Я бы продолжил бы дискуссию. Но, принимая во внимание ситуацию, мне пора. — С этими словами я дёрнул плотик, сунул его между валунами.
— Куда вы? — Она протянула руку, словно стараясь придержать меня.
— Оставаться тут мне уже опасно. — Я втиснулся между валунами. — А вы красивая девушка. С такой бы мне было приятно поболтать, познакомиться поближе. Но в другой ситуации. — С этими словами, что я нырнул в воду, сверкнув своей загорелой пятой точкой. Несколько взмахов руками, выносит меня в поток, который вытягивает к колодцу, образованному прислонившимися бетонными плитами, который совсем рядом с моим местом.
Её забрали на шлюпку, крепко отругав за дурацкую вылазку на эти дикие места. Она же просто рассказала, посмеиваясь, историю про трусы, упустив, что она загорала голой. Что мне было понятно. Родители не самые спокойные слушатели рассказов о той части твоей жизни, о которой они и не подозревают. Они ушли на яхту, я же улёгся на своё место, соображая, что мне делать дальше. С одной стороны, доплыл до берега, в воде натянул шорты и вот он, красавчик, на берегу. С другой стороны, трусы было жалко. Куплены в магазине «Альбатрос» за боны. Специально для соревнований. Из какой-то там итальянской ткани. Теперь мне предстояло объяснение по поводу пропажи.
Мои раздумья были нарушены самым дерзким образом. Шлюпка вновь оказалась рядом с валунами. Они, что? Решили охотиться за мной? Я нырнул поглубже, завис на глубине, рассматривая из тени валунов днище лодки. Она покачалась, покачалась, бросая тени, двинулась обратно. Чья-то рука опустила в воду, и, как мне показалось, помахала мне, уже нуждавшемуся в воздухе. Вынырнув, я, держась руками за шершавые бока присмиревших валунов, смотрел, как шлюпка шла к яхте, которая сразу ушла, как только та пристала и
