— Вы не поверите, Фаина Георгиевна, но меня еще не целовал никто, кроме жениха.
— Это вы хвастаете, милочка, или жалуетесь?
Ф. Г. Раневская
Ночь пролетела быстро, осмотр врача состоялся, мне намазали причинные места, какой-то мазью, видимо с анестетиком и правда, боль, вскорости, утихла, а проснувшись утром, я убедился, что и отёк спал. Появился Ульрих, взял меня и ещё несколько человек, нас отвели в соседнее помещение, где я увидел «тётю» Берту и пару человек, осмотрев всех приведённых, она, увидев меня, улыбнулась и сказала, по-немецки:
— Сегодня у нас очень непростой день, ваша хорошая работа, будет очень хорошо оплачена, после, вас всех отвезут в аэропорт, откуда вы уедите, туда, куда вам надо. Обращаю ваше внимание, что Люцифер-бал, это как Олимпиада, очень ответственное мероприятие. Спасибо.
Нас всех, стали уводить я заметил, как «тётя», что-то говорила мужику и кивала на меня. Мне это не очень понравилось, но, что было делать? В группе «товарищей», нас всех и мальчиков, и девочек, прогнали через душ, после этого, выдали какую-то жидкость, тётки, ходили и смотрели, как мы обрабатываем причинные места, нескольких отвели в сторону и стали брить излишнюю волосатость. Когда мы все, видимо, провели гигиенические процедуры, на достаточном уровне, нас провели в соседнее помещение, где всем стали подбирать «одежду». Как я правильно оценил, стилизация была под древний Рим, правда немножко блядский, у всех девочек, грудь была открыта, а нижний край «тоги», был, выше некуда, выглядывала попа. У мальчиков, и вовсе, были набедренные повязки. Мальчикам и девочкам, всем вставили анальные пробки, строго, настрого, запретив их вынимать, до соответствующего разрешения. Потом нас всех покормили, еда была кисломолочная, кефир, йогурт, творожок. Следующим шагом было ещё одно помещение, там были вполне, приличные кровати и сопровождающий сообщил, что, мы можем отдохнуть, на отдых, у всех, было часа три, я нырнул под одеяло, и попытался уснуть, но не тут то было... ко мне нырнула, подруга, с которой мы общались, когда сидели в клетке.
— Хочу тебя, давай я тебе миньетик забабахаю, у тебя такой член, я, когда вешала тебе доильный аппарат, сразу представила;
Я ощутил её прикосновение к моему члену, истома, разлилась по телу и я стал ей подмахивать.
— О, да он у тебя ещё и увеличивается, ничего себе;
Она нырнула, под одеяло и я ощутил свой член, его обхватил её горячий и влажный рот, долго ждать не пришлось, я с удовольствием кончил ей в рот или ещё куда-то, мне было всё равно.
— А ты меня, совсем, совсем не хочешь? Ну, давай!
Я опустил руку под одеяло, нащупал промежность и начал ласкать клитор, иногда, проникая пальцем внутрь, моя подружка постанывала и прогибала спинку, я оглянулся и был удивлён, почти все трахались, кто-то даже втроём и вчетвером, на нас никто не обращал внимания. Я продолжал наяривать «бусинку» подружки, она тяжело задышала, глаза закатились, она вздрогнула, застонала и затихла. Я собрался улизнуть, но был схвачен за гениталии, железной рукой:
— Я хочу его в себе ощутить, доставь девушке удовольствие, не жадничай;
Делать нечего, я оглянулся, по прежнему, до нас никому не было никакого дела, все занимались своими делами. Барышня была знатная, выше меня, а я на всякий случай, метр восемьдесят. Грудь, третьего размера, а то и больше, фигуристая, попочка, морковочкой, остренькая, я такие люблю. На мордашку, ничего так, но самое главное, глаза, они у неё зеленые, при том, что сама, шатенка, кожа-бархатная, м-м-м-м-м. При других обстоятельствах, может и замутил бы с ней. Залезть, она не дала, сдвинув бёдра:
— С начала, поласкай, я готова, но ощути мой вкус, засунь язык, поглубже, ну давай, что тебя надо всё время дёргать, самому то ничего не надо?
— Ты прямо, как Госпожа, себя ведёшь!
— Много слов, больше дела, давай, давай, начинай, ну же;
Я опустился, и стал вдыхать аромат «подружки», он
