выбором «ночных фей». Не специально, а просто так получилось в результате обсуждения маршрутов нашего передвижения того дня.
Сейчас опять будут обвинения DD в комплиментарности, но не побоюсь сказать, что Яна обладала ангельской внешностью. Именно ангельской, почти что бесплотно-бесполой, а не манящей скрытой эротикой или обжигающей явной сексуальностью. Невысокая, щуплая, белокурая, голубоглазая, с молочно-белой кожей рук и лица, на котором даже бледно-розовая помада смотрелась чужеродным мазком, смутной улыбкой и отрешенным взглядом, замедленными движениями и неторопливой речью (у меня даже мелькнула мысль, что общение в Инете у нас проходило в более живом темпе и реплики от нее поступали через клавиатуру быстрей, чем вербально), она действительно оставляла впечатление особы «не от мира сего», не доставало только нимба вокруг головы и крыльев за плечами.
Если б я провел секс с Яной один-единственный раз, то, не вызывая сомнений в приятности процесса для его участников, в описании он выглядел бы бледно. То ли я поддался ее неброскому очарованию спокойной и невозмутимой личности, и подумал, что для нее предпочтителен медленный и изысканный стиль соития. То ли она не захотела или не смогла с первого же раза демонстрировать себя опытной развратницей, страстной и ненасытной охотницей за ощущениями, каковой себя прямо или косвенно позиционировала. Тем не менее. У нас было все с первого же раза. Нежные поцелуи и продуманные ласки, пошаговое обнажение себя и партнера, волнующее познание нового тела и очаровательный эффект удачной близости. Яна беспрекословно встала на колени, повинуясь мимолетному нажатию на плечи, еще не дойдя до кровати. Вобрала в рот мой мужской инструмент насколько смогла, и нажатием на ягодицы поощряла двигаться глубже, трахать до самого горла. Она легла на край кровати, спустив ноги на пол и раскинув руки по постели, а я не спеша вылизывал ее, наслаждаясь каждой капелькой влаги как небесным нектаром. Я лег на нее в классической позе, обнял руками и ногами, почти что скрыв ее собой, и внедрялся до самой глубины женского естества. Я поставил ее раком и абсолютно без труда засунул член в попу, благо он был обильно увлажнен ее соками. Туда я и кончил, проведя все совокупление без видимых признаков бурной страсти, но преисполненный негой и томлением.
Легкий ленч и последующий перекур с кофепитием сопровождались такой же неспешной беседой ни о чем, на всякие необязательные и, честно говоря, не интересные ни мне, ни Яне темы, просто чтобы не выглядеть глупо в гробовой тишине. Насладившись только что весьма неплохим, хоть и своеобразным коитусом, я почему-то считал неудобным поднимать вопросы всеобщей сексуальной теории и нашей частной практики, думая, что она сочтет меня оголодавшим маньяком, которому все мало. И тут, к нашему обоюдному счастью, я вспомнил один эпизод из бурной Янкиной студенческой жизни, который она начала в Инете рассказывать, но не успела довести до развязки. Я напомнил, попросил дорассказать, желательно с подробностями.
Нет, не как включением рубильника подали электрический ток на лампочку, отчего она сразу ярко засияла, а как плавным поворотом реостата стали поднимать напряжение в цепи, оттого начали оживать Янкина речь, блестеть глаза, пробуждаться эмоции, проявляться жестикуляция. Эпизод заблистал новыми красками и вроде даже новыми персонажами, которых не было в первоначальном списке действующих лиц, но когда внезапно выяснилось, что подглядевшая ту оргию наблюдательница потребовала у Яны в качестве платы за молчание отлиз даже не пизды, а жопы, мой хуй резко встрепенулся, а мозг решил претворить в жизнь и такой сценарий.
— Супер! — отозвался я на художественные достоинства ее рассказа. — 5 (отл). В смысле, ты отлизала?
— Пришлось, куда деваться?
— А почему именно жопу? Пизду не давала лизать, что ли? По какой
