слизкую сочную пятку....
Пальчиками ног она мягко раскрыла её губы и запихнула (скорее, затолкнула) туда свою промокшую скользкую ногу.
Лену это занятие жутко забавляло и веселило. Женя, с ногой во рту, которая, казалось, разорвёт ей губы, сгорала от стыда. Она понимала, что всё произошедшее в этом кабинете не останется в тайне: Лена обязательно расскажет об этом своим подружкам и друзьям. Женя не могла поверить... не хотела верить, что её одноклассница, которую она презирает, теперь в самом прямом смысле вытирает об неё свои ноги!
Больше всего Женя ненавидела Лену даже не из-за того, что та опускает её так низко, а взгляд, с каким она это делает. Лена смотрела высокомерно, нагло, самодовольно, насмешливо и с некоторыми нотками сожаления. При всём этом, она улыбалась. Так улыбаются кровожадные убийцы, когда уничтожают очередную жертву.
А ведь Лена уничтожала Женю.
Морально.
— Хват... кххххх... хкккк, — задыхаясь, Женя стала издавать нечленораздельные звуки. К горлу поступила тошнота, её выворачивало. Она жалобно сгорбилась и скрючилась, как до смерти напуганный зверёк. Заплаканные глаза лезли из орбит. Тушь расплывалась, что делало её похожей на дешёвую шлюху. Голова смешно моталась из стороны в сторону, взад-вперёд, следуя за ногами Лены, которая беспощадно засовывала свои грязные стопы в Женину глотку всё глубже и глубже...
— Ладно, — засмеялась она и вытянула свои тонкие ухоженные ноги из перемазанной потом и слюнями пасти. Она снова улыбнулась. — Пока расслабься.
Женя, которая с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать, тихо всхлипнула. Неужели её, культурную и воспитанную девушку, только что использовали как тряпку для ног? Женя поняла, что больше никогда не сможет никому смотреть в глаза. Произошедшее в этом классе — клеймо, позор на всю жизнь... она не сможет спокойно жить дальше, помня, что однажды её так унизили, растоптали...
— Не беспокойся, всё в порядке, — с издевкой произнесла Лена и стала гладить своими ножками её покрасневшие щёки, по которым неторопливо, словно опережая друг друга, сползали слёзы.
— Ты вернёшь мне телефон? — срывающимся, плаксивым голосом спросила Женя и ещё ниже опустила глаза.
— При одном условии, — ответила Лена, скинула с себя стринги и в непристойной позе раздвинула ноги. — Ты вылежишь мне киску.
Женя в ужасе попятилась на коленях назад, словно пытаясь сказать: нет, нет, это уже слишком! Но Лене было плевать на её слова. Она ступнями обхватила с обеих сторон ей голову — у Жени сильно застучало в висках — и, не ослабевая хватку, прижала её рожу к своей взмокшей и тёплой промежности. Бедолага бешено замотала головой, пытаясь выбраться из удушающих зловонных объятий. Лена надавила сильнее.
— Лижи, если хочешь, чтобы я тебя оставила в покое, — приказала Лена и сделала плавное поступательное движение, чтобы язык подружки вошёл между её половых губ. Женя скривилась. Лена повторила это движение. Ещё раз. Второй. Третий. С каждым разом она набирала скорость. Женя не успевала дышать. Она даже не успевала лизать — Лена сама насаживалась на её язык, трахая отчаянное мутное лицо. Женина тушь растеклась, губы кровоточили, глаза слезились, с подбородка стекали слюни, а взгляд был умоляющим и жалким.
Внезапно на Лену обрушился такой огромный прилив возбуждения и удовольствия, который буквально волнами прошёлся по её телу. Лене показалось, что она на грани от того, чтобы улететь в космос. Приятная дрожь прошлась от живота к ногам. Она понимала, что ещё чуть-чуть, и она получит такой мощный взрыв наслаждения, что голова пойдёт кругом!
Ещё чуть-чуть... Лена крепче прижала подружку к промежности и стала елозить, скакать, прыгать на её перепачканной убогой физиономии. Женя всхлипывала и дёргалась. Её использовали! Унизили! Лена, испытывая неописуемый кайф, вэйфории закрыла глаза и слегка приоткрыла рот.
И
