Серое небо затянуто тучами. В легком платьице она спешит к единственному укрытию, автобусной остановке, способной укрыть ее от дождя. Ей почти удается. Дождь настигает ее раньше. Такой сильный, резкий, такой же бесцеремонный, как ее преследователи, он обрушивает на нее всю свою ледяную мощь, промочив ее до нитки, чтобы потом стихнуть так же скоро, будто его и не бывало вовсе. И все для того, чтобы оставить ее, сломленную и беспомощную со смирением и страхом ждать нового дождя.
Сейчас дождь только начался. Она стоит, забившись к стене, в надежде, что случайный ветер не просквозит ее насквозь. Возле нее останавливается машина. Такси с желтыми шашечками. Она начинает прикидывать в уме, хватит ли ей денег, чтобы добраться до дома. Но тут из такси выходит человек.
Тот самый. Ей становится жарко от волнения. Кровь приливает к лицу, а потом уходит куда то в пятки, оставив ее в самый ответственный момент один на один с ее страхом.
Вчера она была уверена, что сбежала. Скрылась на первом же рейсовом автобусе, сославшись родным на головную боль. Но вот, подходит назначенное время их встречи, и вот он, прямо перед ней, стоит, склонив голову на бок, и изучает ее. Так лениво, равнодушно, будто и не было вчера ничего.
— Вы следите за мной? — шепчет она, едва шевеля губами.
— Да, — Равнодушно отвечает он.
— Зачем? — Она и сама не понимает — к чему эти вопросы. Наверное, просто хочет протянуть время, перед неизбежным.
— Ты знаешь, — пожимает плечами он.
— Я буду кричать, — повышает голос Рыжуха.
— Кричи, — говорит он, и склоняет голову на бок, с интересом ожидая от нее дальнейших действий.
Она понимает.
— Что дальше? — спрашивает она, уже другим голосом.
— Сегодня ты делаешь все сама. Сама садишься в такси. Сама расплачиваешься с водителем. Это твое наказание, за то, ослушалась. И все остальное ты сделаешь тоже сама.
— Иначе что? — вдруг с вызовом спрашивает Рыжуха, и огни неповиновения в ее глазах разгораются. — Ты покажешь всем фотки, которые нащелкал? Ты расскажешь всем моим знакомым, чем я занимаюсь в березовом лесу? Что ты сделаешь?
— Я скажу: одиннадцать, — сухо произносит он и подает ей руку.
— А если мне не хватит денег? — осторожно спрашивает она, прежде чем сесть.
Он подходит к ней сзади, аккуратно убирает мокрые волосы со спины на плечо, проводит большим пальцем по ее шее, и мягко произносит:
— Поверь мне, про деньги даже речи не идет.
Затем он открывает переднюю дверь и кивком головы указывает куда ей сесть.
Она садится и машинально здоровается.
Одутловатый, полный таксист сальными глазками смотрит на ее грудь, облепленную мокрым платьем, замечает стоящие соски, и тут же тянет руку, чтобы прикоснуться к ним.
Рыжуха прикрывает грудь руками и испуганно вжимается в сиденье.
— Куда руки тянешь, — резко останавливает его Рыжухин преследователь, с заднего сиденья.
— Лех, ну ты что, я ж только, ремешок протянуть, а то гайцы заметят, оштрафуют. А я что, делаю как велено, — начинает бормотать таксист, подмигивает Рыжухе, и больно щипает ее за сосок.
Она испуганно вздыхает, но дальше этого таксист не идет, застегивает ее ремень, и возвращается к себе на место, не переставая коситься на ее грудь и голые коленки.
Рыжуха пытается сосредоточиться на дороге, пытаясь запомнить путь, и понять, куда ее везут. Но получается плохо. Мысли все время возвращаются к ее мучителю, и к таксисту, которому ей придется заплатить. Интересно как? Только ротиком, или придется повторить весь вчерашний эксперимент? От этой мысли Рыжуха поежилась. Воспоминание об острой боли от Лехиного проникновения было для нее настолько свежо и нестерпимо, что ей захотелось убежать, любой ценой, даже если все узнают о том, что с ней вчера произошло.
Но обдумать эту мысль у нее уже не хватил времени. Они приехали.
— Как, уже? — вырвалось у нее.
— Да котик, давай, пора
