Кафе. Перед ним фонтан. На стене обшарпанного дома — помпезное панно, выдержанное в голубых тонах. Не в гейском смысле слова. Это были голубые дали сияющего будущего — рабочий и колхозница, балерина и футболист, Братская ГЭС и орбитальная станция «Мир».
Впрочем, оно ничуть не дисгармонировало с обликом этого маленького городка, словно застрявшим на четверть века в прошлом. Неизменны были названия улиц Ленина и Кирова, Свердлова и Фрунзе, Шаумяна и Орджоникидзе. Славили мир, труд и май потрепанные, но не снимаемые лозунги. А обращение «товарищ» звучало не только на совещаниях и заседаниях, но и в общественном транспорте и магазинах.
Я был «старшим помощником младшего дворника» в команде кандидата в депутаты. По-честному, именно тут ему ничего не светило, но деньги на выборы выделены и их надо осваивать.
Мы сидим в кафе с учительницей истории одной из школ, где наш кандидат должен был толкать речь перед учениками и преподавателями, а она должна была быть типа нашей провожатой. Звали ее Маргарита... не то Александровна, не то Алексеевна, уже не помню. Возраст ее, опять-таки, не по паспорту узнал, а какой-то фразой она его обозначила: «10 лет еще до пенсии», значит, было ей 45. Замечательный возраст! Известный в народе, как «сорок пять — баба ягодка опять».
— А Вас ученики за глаза называют «королевой Марго», верно? — сделал я ей легкий комплимент. Я не врал, выглядела она не потрепанной и злой училкой, а нормальной, в меру полной, симпатичной и улыбчивой женщиной, с румяными щечками и непослушной прядью старательно подкрашенных, иссиня-черных волос, то и дело спадающих на лоб.
— Да кто сейчас читает Дюма, бросьте! Спасибо конечно, — улыбнулась, значит оценила, — я думаю, что Риткой, да и слава Богу, а то к нашей математичке как прилипло Баба-Яга, так и не отлипает.
— Такая страшная и старая?
— Молодая и красивая! Фамилия Бабкина. Детям, знаете ли, много не требуется, чтобы досочинить.
Упоминание «королевы Марго» принесло свои плоды. Узнав, что я ничего особо не помню из романа, даже порядковый номер короля Генриха улетучился из памяти, она мне прочитала мини-лекцию об отличиях романной королевы Марго от реальной Маргариты Наваррской. По ходу досталось и Дюма-отцу, который использовал историю только как гвоздь для картин, а мог бы сделать свои романы не только достоверней, но и интересней, ибо жизнь реальной Маргариты была богаче политическими и любовными приключениями, чем сентиментальный образ романной героини.
Хммм... Это намек или как? Слушаю, как пылко говорит Маргарита, перечисляя разных герцогов и графов, побывавших в постели у королевы, и мне чудится, что она сама тоже не прочь была бы оказаться на месте любвеобильной правительницы. Она мимоходом зачерпнула очередную ложечку мороженого и, облизав её, продолжала мне вещать о коварствах и интригах... Невольно воображаю ее ритмичное подскакивание на моем члене, как прыгают вверх-вниз офигенные сочные груди, как в ее кулачке будет зажата не ложечка, а кое-что длинней и толще. Да, поедание мороженого выглядит весьма эротично и дает простор фантазии. Мы незаметно перешли на «ты», она вся в своей истории, а я все ловлю взглядом её розовый язычок, эротично слизывающий мороженое...
А если попробовать? Симпатичная же... Чем черт не шутит?
— Марго! — она замолкает и смотрит на меня. А я держу паузу. Просто смотрю ей в глаза и улыбаюсь. До тех пор, пока не вижу ее ответную улыбку. — У меня есть к тебе одно предложение. Ты можешь обидеться и отказаться, конечно же. Но можешь и согласиться, и так будет для нас гораздо лучше.
— Никаких махинаций с голосами! — хмурится Марго и резко гасит свою улыбку. — Вы там наверху делайте что хотите, а я себе такого не позволю. Пусть я буду глупой в ваших глазах, но честной.
Да пошли в задницу все политики! У меня сейчас личные дела, и на фиг мне надо решать еще их проблемы добровольно,
