что ей неважно, когда приходить, главное, чтобы не вовремя. В костюме Адама направился к двери, предвкушая удивленное девичье лицо. Болт раздулся еще больше, тоже видимо предвкушал что-то свое. Приняв позу Аполлона, я открыл дверь, задумчиво глядя в левый верхний угол. Улыбка поползла, когда представил, как отвисла Дашкина челюсть. Судя по затянувшейся паузе, не слабо. Неторопливо перевел взгляд на свою девочку.Огромные серо-голубые глаза ошарашенно смотрели на меня, то и дело соскальзывая по груди вниз, туда, где гордо торчал возбужденный ствол. Финиш! Я резко захлопнул дверь перед носом шокированной Елены Николаевны. Как так вообще? Воскресенье наступило в субботу? Галлюцинации? Я посмотрел в глазок — стоит, не шевелится. Быстро обернувшись полотенцем, красный как рак, поплелся к двери. Даже болт как-то поник. Открыл, глядя в пол. Усилием воли заставил себя поднять глаза. Гостья моя, покрытая пунцовой краской, опустила прекрасные глаза, и всем своим видом показывала, как ей неудобно. — Здравствуйте, Елена Николаевна. — Здравствуй... Медвежонок. — С трудом выдавила она.Черт! Я готов был провалиться на месте. «Медвежонок». Взрывом из прошлого полыхнуло в голове это слово. «Медвежонок». Передо мной стояла стройная девушка с яркими светлыми глазами. Я с силой зажмурил глаза. Открыл. Девушка исчезла, осталась женщина с лицом цвета спелого помидора. — Ты ппрости, что ттак пполучилось, я ттелеграмму дать не успела... — Мямлила она с порога. — Входите, Елена Николаевна, входите! Я взял ее тяжелые сумки и занес внутрь, женщина робко следовала за мной. Скинув легкие босоножки, она застыла в прихожей, теребя в руках что-то бумажное. — Елена Николаевна, я ждал... не вас. Вы не виноваты в сложившейся ситуации. — Аккуратно выбирал я слова. — И если Вы не против... Давайте забудем о ней?Видно было, как камень упал с плеч женщины. Она добро улыбнулась и уже спокойнее посмотрела на меня. — Давай. Медвежонок... — Она осеклась. — Миша, можно воспользоваться душем? — Конечно. Чувствуйте себя как дома. — Неестественно произнес я шаблонную фразу.Но Елену Николаевну мой ответ устроил. Она достала из сумки необходимые вещи и, простодушно улыбнувшись мне, скрылась за дверью ванной.Только сейчас я осознал до конца, что произошло. Чувство стыда жгло изнутри. К нему примешивались злость и разочарование, от того, что чудесный секс с моим ангелочком в эти выходные окончательно накрылся крупным влагалищем. Я набрал Дашкин номер. — Ты еще дома?... Не приходи... Нет... Да... Родственники раньше приехали... Потом все объясню, в понедельник... Пока.Отложив в сторону телефон, я уткнулся в ладони, пытаясь переварить все и сообразить, как поступать дальше. За дверью ванной шумела вода, и мне представилось вдруг, как разбиваются тонкие струйки воды о юное тело светлоглазой девушки. Касаются чувствительной груди, сбегают по спортивному животику и, нежно лаская бедра своим мокрым языком, исчезают в бесконечных путях городских коммуникаций.Безумие какое-то. Я вскочил и быстро зашагал по комнате. Снова налился силой беспокойный болт, которому ничего не светило на этих выходных. Лучик света пробивался сквозь маленькую щель, прилегающую к коробке недавно установленной двери. Гулко ухнуло сердце в груди, опередив осознанное желание подсмотреть за женщиной. Осторожно ступая на цыпочках, я приближался к заветной щелке, совсем позабыв как дышать. Ощущая себя первоклассником перед дверью женской раздевалки, прислонился щекой к стене и, выбрав нужный угол, увидел тело Елены Николаевны.Хорошо развитые спортивные бедра обросли легким жирком, отложился он и на тонкой талии. Небольшая грудь стала гораздо крупнее с годами, немудрено после двух детей. Аккуратные розовые соски припухли и просто излучали неприкрытую сексуальность. Все это в совокупности выглядело
