— Ого! Книга на титанском. Я вот не умею по-титански читать. — Титанцы говорят на ужасном языке. Письменность весьма изящна, но вот звучание... Похоже на харкание или хриплый кашель. Что-то мы на странные темы говорим с тобой, не за этим же сюда пришли.Он нагнулся, ведь я был прилично ниже его ростом, и страстно, влажно поцеловал меня в губы; я ощутил прилив удовольствия и нежности. Обняв его за шею, я прошептал: — Покори меня, владей мною. — С радостью.Аккуратно, нежно он снял с меня колючий шерстяной свитер и расстегнул джинсы, потом разделся сам, через несколько секунд мы лежали на кровати и грелись друг у друга в объятиях. — Ты когда-нибудь предавался любви в невесомости, мой капитан? — спросил я. — Да, и не однократно. Ощущения невероятные. Ещё смешно наблюдать за тем, как девушки взлетают вверх и, хихикая, держат руками коротенькие юбочки. Мой дорогой навигатор, знал бы ты, как часто я желаю поиметь тебя прямо за твоим огромным пультом! Смотреть, как твои тонкие аристократичные пальцы нажимают на клавиши, как ты смотришь в экран поверх очков, как анализируешь потоки данных, записываешь координаты чрезвычайно возбуждающе. — Только выжди момент, когда мы будем плавно лететь по проложенному мною курсу, иначе мы улетим к хуям, мой дорогой и любезный друг. А так — всегда пожалуйста! Моя попа открыта для тебя.Мы опять слились в страстном поцелуе: он проникал в меня своим необычайно длинным языком. Водя руками по моему гладкому телу, он спускался вниз и затем трепетно прикоснулся губами к члену, начал игриво облизывать, а затем взял в рот, погрузив необычайно глубоко. Мир перед глазами поплыл, точно восковая свеча, стал тёплым, приятным, обволакивающим. Через весьма недолгое время я кончил; мой возлюбленный, не думая, проглотил всё до последней капли, а затем облизал остатки.Хитро улыбнувшись, я смочил слюной два своих пальца и нежно ввёл их ему в попку, в бывалую капитанскую задницу и начал нежно массировать. — Я пророю в тебе пространственный тоннель до самого Плутона.Я ввёл в него член и начал не очень быстро двигаться, постепенно ускоряясь. Он закрыл глаза и начал стонать; я стремительно выдернул и припал губами к его мощному и крепкому члену, поймав горячую струю и выпив всё до последней капли.Внезапно дверь резко распахнулась, и в полумрак комнаты хлынул поток света. На пороге стояла моя помощница: высокая рыжеволосая венерианка, потерявшая один глаз в сражении и прикрывавшая пустую глазницу чёрной повязкой. Она была весьма грубой и мужественной, совершенно не стеснялась в выражениях, а едва мы прилетали напланету, то доставала из кармана лёгкие наркотические папиросы и курила, выпуская зеленоватый дым из ноздрей — делать это на корабле строжайшим образом запрещалось. — Ой, простите, капитан, вы тут ебётесь, а мимо нас пролетел корабль Кентавр-12. Вышли на связь, хотели тебя. — Скажи им, что моё августейшее величество сейчас нельзя отвлекать. — Хорошо, передам, пусть отъебутся. — Если будет что-то очень важное — позови.Деликатно и тихо закрыв дверь, она удалилась, но через несколько минут вернулась. — Ничего особенного. Просто давний товарищ хотел передать привет. — Сейчас ты к нам присоединишься. — Слушаю и повинуюсь.Зайдя внутрь, она громко щёлкнула замком. Капитан поднялся, выпрямившись во весь рост. Это был самый прекрасный человек во всей Солнечной системе. Высокий, почти под два метра ростом, с пронзительно голубыми глазами, волосами до плеч, чёрными, как бездонные глубины космоса, мускулистый и подтянутый, широкоплечий. — Ты достаточно бесцеремонно прервала наше трогательное соитие и за это будешь жестоко наказана. Раздевайся. — Да, товарищ капитан.Она расстегнула пуговицы своей мятой клетчатой рубашки и кинула её на пол, затем стянула потёртые джинсы и осталась только в трусиках с каким-то чрезвычайно вульгарным и
