игрив, хищен. Его все это забавляло, видимо. Как с игрушкой. Я не смотрела на него, ... но точно знала, что он смотрит на меня. — Бдительная ты попалась! — сказал он. Но больше ничего не делал. Наступила тишина. Я ждала, но ничего не было. Шли минуты. Я решила перевести взгляд на него. И встретилась с его глазами, все так же следящими за мной. — Пожалуйста... — тихо, но уже осознанно и содержательно, попросила я. Парень посмотрел еще несколько мгновений и наклонился... Его губы мигом раскрыли мой рот и язык проскользнул внутрь... Я ни с кем так не целовалась, даже парню позволяла лишь нечасто. Я достаточно брезглива, чтобы настолько допускать к себе нелюбимого человека (это и о парне, так уж получилось). Казалось, что он душу из меня вытаскивает этим поцелуем, вторгается туда, где он быть не должен. Что ж греха таить, меня зацепил этот поцелуй. Что-то в нем мне понравилось. Я замерла. Парень вновь заглянул мне в глаза, изучая. Потом он еще раз впился в мои губы. Его руки отпустили мои запястья и скользнули по талии. Он оторвался от меня. Я перевела взгляд на его руку: от провел дорожку от ключицы, потом скользнул по груди, помяв ее через шелк, хотя то, что на мне ткань, было всего лишь «формальностью». Дальше его рука порисовала какие-то иероглифы на моем животе и поползла ниже... С каждым его прикосновением дышать становилось все сложнее, живот наливался горячим свинцом... Но тут он вновь забрался под подол и стал поглаживать клитор... Я опомнилась. Я начала опять пытаться его сбросить с себя, но было бесполезно. Он этого будто бы не замечал, насколько легко ему было меня держать. Хотя, что я, 1, 65 и весом в 50, могу против сильного взрослого мужчины под 2 метра роста? Мне начинало казаться, что мои сопротивления только доставляют ему удовольствия и разжигают. Он положил одну свою ладонь мне на живот и улыбнулся... — Неужели девственница? — сам себе усмехнулся он. При его словах я на миг прекратила биться. Он быстро и пристально на меня взглянул. Потом, не успела я даже сжаться, он отодвинул ткань, его теплые пальца быстро и осторожно раздвинули половые губы...Парень довольно присвистнул и улыбнулся. Я с ужасом посмотрела ему в глаза и вновь стала пытаться вырваться. — Шшшш... тихо, малышка, успокойся... — мягко проговорил он, поглаживая мою киску без ткани и придавливая за живот к простыням. Но я неугомонно рвалась. Он видимо уловил тот страх в моих глазах, понял, что я просто так не могу сдаться, и ему наконец-то надоели мои рыпанья, он примостил мои руки по обеим сторонам от моей головы и заставил на себя посмотреть. — А теперь послушай меня и не будь дурой со своими принципами: они тебе ни сейчас, ни потом не помогут... Ты в другом измерении, даже лучше: ты — это твоя копия на «родине», т. е. как понимаешь, искать тебя никто не будет и дома тебе места нет. Это раз. Во-вторых, сбежать тебе никак не удастся. Ты в моем замке. Никто тебе помогать не будет. В-третьих, я, малышка, буду трахать тебя когда хочется, сколько хочется и как хочется. Вот это хорошенько намотай себе на ус. И сейчас, — он с насмешливо и холодно мне улыбнулся, — извини малыш, но мне тебя придется порвать...Я взглотнула, удерживая подступающие слезы... Теперь все понятно. — А вот теперь подумай сама, стоит ли тебе сейчас сопротивляться? Как уже поняла, я надеюсь, силы не равны. Плюс к этому, будешь рыпаться, то никакой аккуратности и нежности от меня не дождешься. Так вот, будь умной девочкой и побереги силы лучше на то, чтобы привыкнуть ко мне и к этому миру. Поверь мне: выжить всегда сложнее, чем следовать героизму и принципам...Я задумалась. Да, я хотела показать, что я не игрушка, что я не подстилка... А кому? Я как последняя вшивая собака умру и никто потом не скажет: «Она была сильной и ее не смогли сломать. Она умерла скорее, чем унизилась»... Чушь. Только в книгах так. Или в других обстоятельствах. Сейчас