нечего, все натуральное. Вот так. — Да уж, что тут скажешь. А к врачу если? — Какой там врач? Попробуй вытащи, и, еще, это не болезнь. Консультировалась. Называется подростковая сексуальность, чуть выше нормы, но не отклонение. А как узнала, что ты приедешь уже в середине июня, так обрадовалась, ты не представляешь как! — Так, а я чем могу? — я удивленно уставился на нее, буквально вытаращив глаза. — Просить тебя буду, помочь, выручить меня. — Нет, ты объясни, что я могу сделать? Что-то я не въезжаю, — я был так удивлен, что чуть не ругнулся матом. — Понимаешь, — она опять немного замялась, но быстро взяла себя в руки, продолжила, — понимаешь, тебе надо соблазнить ее. — Да ты сестренка с дуба рухнула, ну воооще, ни хрена себе, соблазнить, ей сколько? 15? А мне? Если даже не говорить об уголовном кодексе, то, на фиг, я ей нужен? Старый я для нее. И, потом, у нее своя тема, мужика там нет и рядом, там есть люди и она — голая, они на нее пялятся, ей нравиться — кайф — занавес. Прости если я так прямо в лоб. — А прямо в лоб и надо. Не переживай, я обо всем подумала. Во-первых УК. Это не проблема, если нет заявления, раз и нет акта, как такового, я же не прошу ее насиловать, я прошу тебя соблазнить ее, а это значит добровольно. Я интересовалась статистикой по этим случаем, и, знаешь, что? — Что? — я от таких новостей плохо соображал. — То что, в 96 процентах случаях, инициатором заявлений были родственники потерпевшей, а я не против, как ты заметил. Но к этому мы еще вернемся.Она сделала паузу. — Кофе хочешь? — Давай сестренка, ну ты даешь, вроде не пили ничего, а в башке шумит.Она быстро заварила две кружки кофе, выпив пару глотков, продолжила. — Ты же знаешь, чего я боюсь, что ее увидят такой, или, еще хуже, скажем так, обидят, если она попробует реализовать свои фантазии. А если она будет с тобой, то ничего это не случится, я буду спокойна. Поэтому первая задача поддержать ее фантазию, и помочь это сделать, или делать, что у нее там в голове, я не знаю. — А что, есть и вторая, — кофе явно не помогало, осмыслить все, что она мне выкладывала. — Конечно, стать ее любовником. Мне сказали, что если зациклиться на Интернете, то может не быть потом нормального секса, не сможет просто с мужчиной. А это сам понимаешь, ни нормальной семейной жизни, ни вообще, только стресс и, может, даже шиза быть, вот так. Пока сказали, времени мало прошло, все нормально, но возраст опасный все развивается и формируется, может след остаться на все жизнь. — А про мужика тоже сказали? — Нет, но сказали надо попытаться отвлечь чем — нибудь, другим, вернуть в реальность. — Вот ты и придумала реальность. Подсунуть дочку родному дядьке, да? — Но, Володя, не надо так, прошу тебя, я последние два месяца, места себе не нахожу, помоги. Я, понимаю, это звучит глупо и как-то странно, но мне не к кому больше обратиться. — Да на фига ей нужен старый? — Не старый нормально, поверь мне, сверстники в этом возрасте не котируются, засматриваются на тех кто постарше. — Постарше, согласен, но не в два раза же? — Тебе до двух раз еще три года, это раз. Второе, у меня первый парень был тоже чуть помладше тебя, и третье, отношение к тебе у нее особое. Нравишься ты ей. — Откуда ты знаешь? — Знаю, поверь мне, восхищается она тобой, что всего сам добился. Так что у тебя есть все шансы. А может тебе она не нравиться? — Ты еще ее расхваливать начни, опиши ее подробно, раз пошел такой разговор, — я постарался, чтобы сарказм был виден как на ладони. Она это заметила. Усмехнулась, но проигноривала. — И опишу. — Опиши, опиши, только давай выпьем, тут кофе не поможет, надо что-нибудь покрепче. Есть у тебя? — А что правда, давай, это правильно, — она вскочила к холодильнику, — что будешь? Водка, вино, ликер? — Водку не