Она была настойчива. Очень хотела попробовать. Я тянул. Наслаждался тем, как она все глубже и глубже погружается в дикий разврат, похоть, яростно дрочит по приказу, умоляет ебать ее и поставить под ошейник. Жалел ли я ее... может быть. Ей 20, она молода, красива и безоговорочно помешана на теме.
Впервые мы встретились в гостинице и она, конечно, думала, что будет все и сразу. Адская ебля, порка, унижение. А мы лишь пили вино, и я заставил ее раздеться. И когда она услышала первый резкий и четкий приказ, она мгновенно покраснела. Не ожидала этого перехода. Хотя утверждала, что была готова.
Она, краснея, стала расстегивать молнию на сером тонком платье. И ей было неудобно, я сидел в кресле и не двинулся ей в помощь. Она мучилась, но справилась. Платье летело вниз. Она осталась в тонком и остро-сексуальном белье, черном, равно как и чулки. Она была потрясающе кркасива и смущена. Прикрывала грудь руками, хоть на ней еще и был лиф. Она очень хотела мне понравится. Старалась.
— Оголи грудь
Она видимо завелась, но все еще смущалась. Я смотрел на ее маленькие острые соски, некрупную упргую грудь. Белизна ее кожи так хорошо оттенялось темным бельем.
— повернись, наклонись.
Она уперлась руками в свои бедра, я отодвинул трусики в сторону, провел пальцем по мокрой пизде, чуть нажал, она вздохнула.
— сними трусики.
Она стояла уже лицом ко мне. Ждала, что будет дальше. Трусики валялись в ногах, где-то там же был лиф.
Она уже не смущалась, хотя и избегала смотреть на меня.
— встань на колени и ползи ко мне.
Она уже стояла у моих ног, чуть приоткры рот, подняла на меня глаза и там был лишь дикий развтрат и такая похоть, что с ней полжалуй сейчас можно было делать что угодно.
Я приказал сосать, а руки сложить за спиной. Я намеренно не связывал ее, не оскорблял, не порол, не натягивал на хуй ртом.
Она была удивлена и даже, наверное, разочарована. Но сосала с дикой стартьсю, постанывая, перебирая ножками, сжимаясь вся, была готова кончить. Ее губы на мокром от слюны хуе радовали. Она была мягка и настойчива одновременно.
Я кончил ей в рот, не вынимая хуй. Она не отстранилась, лишь глубже попробовала заглотить. Подавилась, даже слезы брызнули из ее глаз. Сперма стекала по губам, она явно ждала продолжения.
Я ушел. Оставив ее голой, со спермой на губах. Прихватил ее трусики. Она смотрела на меня почти что с ненавистью.
— Позвонишь, сука, ты была хороша.
Ух, как я ее этим оскорбил. Она писала мне по паре писем в день. Кричала, умоляла, угрожала, ненавидела. Но не уходила.
В следующий раз я забрал ее на подземной парковке. Она впорхнула в машину, вся улыбчивая, но так очевидно нервничающая. Юбка до середины бедра, блузка, каблук. Соблазнительная сука.
— я так ждала, здравствуй... Хозяин.
— Хочешь отсосать?
— Я... Я хочу, но боюсь. Тут люди могут быть, я не готова.
— Соси. Это приказ. Задери юбку. Расстегни три верхние пуговицы на блузке. Хочу видеть какая ты, моя блядь.
Она вздрогнула от этих слов, в глазах туман, похоть и отчаяние. Она боялась. Но сделала. Ее руки скользили по пуговицам. Я видел кружево белого лифа, светлую нежную кожу, далее резинка чулок, задранная смятая юбка. Она была так беспомощна в таком виде и так возбуждена.
— Я, кажется, дал приказ, вещь.
Она наклонилась к моим брюкам, убрала волосы, которые падали ей на лицо, стала судорожно и спеша расстегивать ширинку. И вот член оказался в ее губах. Она мягко и нежно сосала его, с наслаждением заглатывая и даже насаживаясь ртом. Я не держал ее руками, не направлял. Интересн было понять, что она может и чего хочет.
Она сосала усердно, постанывала от возбуждения. И если поначалу вздрагивала от проезжающих машин, то после перестала и лишь ее губы скользили по члену. Она забыла про все, про неудобства, про некую публичность, про все. Она была соска и она сосала.
