чай. Я знал, как она обрадуется.
С тортом я вошёл в институт, вахтёрша поздоровалась со мной, хорошо зная, что я муж одной из преподавателей, и я начал следовать вдоль дверей по коридору.
Был месяц июль. Студентов почти не было, а может быть, все они заседали в столовой?
Заметив издалека кабинет свой жены, я начал стремиться к нему. Дверь была закрыта на замок. Я открыл её ключом (который всегда носил на связке с другими) и вошёл внутрь. Напротив меня через несколько шагов стояли три стола помощников декана по разным делам. Все они были пусты, но я быстро отыскал своей жены по её сумочке возле монитора и сотовому телефону. Решив, что просто положу свой сладкий подарок с запиской позвонить мне, уйду и посижу в машине. А когда она вернётся и найдёт его, и позвонит, то скажу, что я ближе, чем она думает, и прибегу на чай. Будет приятный сюрприз. Я оставил подарок и только хотел уходить, как услышал за дверью (это был кабинет декана, а где стоял я и были столы это приёмный кабинет) отчётливый голос своей супруги.
— Мне и думать нечего. Лучше я опять буду простым преподавателем экономики, чем это все. Извините, но я пойду.
Я замер, побоявшись, что сейчас все выйдут из кабинета декана, где, наверное, собрание и увидят меня. Но оттуда никто не выходил. Там раздался мужской голос. Он был такой нахальный.
— Никуда вы не пойдётё, Юлия Романовна. Мы вам ещё не разрешали.
За ним сразу же рассмеялись двое мужских голосов.
— Нам не о чем говорить, — сказала моя жена своим нерешительным тоном.
Мужики опять посмеялись, и в этом смехе был азарт и злость. Раздались звуки скрипа стульев по полу, шаги.
Я с подозрением, что всё мне это только кажется, подошёл к двери и увидел в её щель просторный кабинет декана со столом. Рядом со стулом стояла моя жена. Её лицо было испуганным и белым. Вокруг по обе руки были два крупных мужика, а напротив ещё один. Все они были в строгих костюмах и в галстуках. Их дорогим одеколоном ударило в щель, откуда я незаметно подглядывал. Они смотрели на неё с пристрастием. Смотрели не так, как я это делаю с нежностью и в глаза. Их интересовало её тело и только. Они выражали это слишком развязно, откровенно пялясь сальными блестящими взглядами на попку моей жены, на грудь моей жены, чуть выглядывающую из линии декольте сиреневой блузы. Один (тот, который в центре — декан) через грудной сдавленный смех подмигнул около моей жены, как будто подговаривая уже оговорённое ранее.
Большая кисть мужика опустилась на выпирающую заднюю часть попки моей жены и резко ущипнула. Как будто прицениваясь к мясу в магазине, он пообещал остальным:
— В самый раз, вам понравиться наша Юлия Романовна.
Снова раздался мужской развязный смех, не предвещающий ничего сдержанного и воспитанного.
— Вы что делаете? Я замужняя женщина, — вставила моя жена, потирая место щепка. Ей там, наверное, было больно. Она не привыкла к этому, я её только там нежно гладил...
— Да ладно, что ты, как маленькая. Баба уже в самом соку, а ломаешься, — сказал другой, чья рука оценивающе сжала левую грудь моей жены, целиком вмещая её, сминая и разжимая вместе с одеждой.
— Перестаньте, у меня муж есть, — возмутилась моя жена, но её беззащитный голос не действовал на них, а только откровенно добавлял красноты в их возбуждённых лицах.
— Ну и что? Делиться надо, — сказал в центре и встал напротив моей жены, выдвигая своё брюхо, где натягивалась рубашка. Под этим мячиком выпирал и другой выступ в месте ширинки брюк.
Я почувствовал, что-то странное. Сначала я хотел резко забежать (всего шагов семь или восемь сделать) и толкнуть этих уродов, чтобы увести с собой мою зажатую между ними бедную жену, но одновременно с ревностью, я с внутренним страхом ощутил как у меня в голове загудело, щёки налило жаром, а кисти похолодели от непривычного чувства. Оно
