своих желаний, он не видел необходимости что-то менять в своей жизни. Кроме того, его возлюбленная сестра — единственное существо, способное заставить его сердце тревожиться — еще не готова отправиться в самостоятельное плаванье. Что касается паренька, не похоже, чтобы ему не понравилось то, что случилось у них той ночью в туристической палатке. Помнится, что инициатива тогда исходила от него самого. Раз уж в юноше пробудились эти нездоровые наклонности, лечить которые, как известно, медицина еще бессильна, то желание А. удовлетворить его молодую похоть правомочно. Лучше пусть кувыркается со мной, рассудил он, чем ославит однажды себя и свою семью на весь городок. Так я сберегу покой сестры, устраню излишнее сексуальное напряжение, мешающее парню готовиться к экзаменам, а заодно удовлетворю и свое навязчивое желание. В конце концов, не за горами окончание школы — Гио уедет поступать в столицу, получит специальность, а там, смотришь, выбросит дурь с головы и женится на какой-нибудь хорошенькой вертихвостке, банально остепенится. А если нет, то не беда. В большом городе для людей с его ориентацией почва возделана как следует. До наших мест даже эхо не докатится, если он вдруг вздумает пуститься во все тяжкие. Так лицемерно урезонивал себя А., нервически теребя бахрому на ремнях безопасности. Самую неприятную мысль, оправдание которой найти было бы невозможно, он предусмотрительно выдворил за пределы активного сознания. Да, его темное влечение к единокровному родственнику, осиротевшему юноше, находящемуся на перепутье правильных и ложных жизненных установок, было глубоко противоестественно и подло. Мы знаем, что нам не дано предугадать крамольных мыслей и желаний, спонтанно родящихся у нас в голове, но каждому из нас дана моральная воля не претворять их в реальный акт. У А. этой воли не было. Будучи по натуре убежденным гедонистом, он решил для себя однажды, что единственный способ избавиться от навязчивого желания — это удовлетворить его. Его попытки взять на себя роль порядочного и ответственного за свои поступки отца, продиктованные, кстати, лучшими сторонами его натуры, не возымели действия. Он хочет парнишку, хочет до ломоты в чреслах, значит, он его получит, и будет получать до тех пор, пока дракон не сложит головы. Уговорив свою совесть, весь оставшийся путь он провел в приподнятом расположении и даже испытал с миловидной стюардессой несколько приятных мгновений в кабинке бортового туалета.
Дожидаясь прихода ночи, он обошел хозяйство сестры, выполнил мелкую починку, где требовалось, прибил новые полки для горшков с цветами. Похоронив мужа, молодая вдова находила утешение в выращивании экзотических кустов. Закончив с делами, он принял душ и, врубив спортивный канал, завалился на диван. Дом был пуст. Хозяйка была на работе, Гио еще не вернулся с занятий. Опустошив бутылку ледяного пива, А. повернулся спиной к экрану и, убаюканный пронзительным ором футбольных болельщиков на стадионе, провалился в сон.
Далеко за полночь, когда в саду ухал филин, а ветви деревьев ломились в челюстях дикого мартовского ветра, дверь в спальню Гио, скрипнув петлей, растворилась. А. прошел в комнату, мягко ступая по толстому ворсистому паласу. У изголовья кровати неоновым глазом светилось табло электронного будильника. Его неверный свет падал на шею и плечи спящего парня, расходясь по коже причудливым узором. Гио спал на животе, лицо его было уткнуто в подушку. Разбросав ногами простыни, он вольно сопел, подставив тело прохладе, рвущейся в щели неплотно прикрытого окна. А. подошел ближе: легкий запах свежего молодого пота коснулся его чутких ноздрей, заставив их хищно раздуться. На парне была белая майка на лямках, выгодно оттеняющая его гибкое смуглое тело. Опустившись на одно колено, А. осторожным движением пальца поддел светлый кусочек хлопка и задрал майку до лопаток.
