Второй день весь бургундский двор восторженно гудел при воспоминаниях об этой схватке. Ну, ещё бы после трёх сшибок на копьях оба рыцаря остались в седле и тогда по правилам турнира они сошлись пешими на мечах.
Было видно, что Отто просто взбешён и разъярён ... упрямству зелёного юнца не побоявшегося бросить вызов его грозной славе и записному мастерству. Но через полчаса яростной схватки, под ликующие крики толпы в честь юного виконта де Аранжи, непобедимый германец был повержен, заливая кровью песок арены из раненного плеча и бедра.
Мало того, служанка Марисса, та что любовница пажа сэра Роберта де Ла Санжа капитана стражи герцога Нормандского, вчера вечером шепнула ей, что на пиру, устроенном дворянами в честь виконта де Аранжи, — виконт не взирая на рану руки, полученную от удара мечом фон Кауница, всячески задирался на сэра де Ла Санжа.
Графиня вздохнула. Сначала фон Бокен, потом Отто фон Кауниц... С сэром Робертом у неё была небольшая романтическая интрижка ещё до фон Бокена... Собственно, де Ла Санж не решился принять вызов юного задиры, — после побед на фон Кауницем и фон Бокеном за Клодом при дворе уже закрепилась слава отчаянного и записного дуэлянта.
И сама графиня уже чувствовала, что большинство придворных дворян, прежде так обильно расточающих перед ней любезности и окидывающих её любвеобильными взорами, в надежде на её взаимность, теперь предпочитают в общении с ней придерживаться любезного, учтивого, но холодного тона, без всякого намёка на фривольность и куртуазность. Хм... Ещё бы, уже все понимали, что сын графини взял на себя защиту её чести и достоинства. Любовные интрижки интрижками, но мало кто хотел из-за сердечных дел нарваться на меч виконта де Аранжи.
При том, что днём, словно её тень, сын находился при ней неотлучно, а ночью послушно ночевал в её покоях, в соседней комнате, отведённую под его опочивальню, был с ней в общении весьма предупредителен и учтив, ни словом, ни жестом не выдавая чувств, терзавших его душу.
— Признаться, дорогая Бьянка, наверное, это я виновата в столь агрессивном поведении виконта, — улыбнулась де Курти, — но поверьте, право слово, я и не могла предположить, что речь идёт о Вас, моя дорогая...
Графиня удивлённо вскинула брови:
— Изабель, я вся во внимании.
Баронесса издала короткий смешок:
— О, неделю назад, Клод пришёл ко мне за советом. Он открылся мне, что страстно и безответно влюблён. Но как я его не пытала, он категорически отказался открыть мне имя дамы своего сердца.
Он только сказал, что это первая красавица при дворе и что она отвергает любые его попытки сблизиться с ней., — баронесса пожала плечиками, — и собственно, я посоветовала ему... хм... как это, правильно, выразить, моя дорогая... Долгую осаду предмета своего желания... Сделать так, чтобы никто при дворе даже не посмел взглянуть на эту даму и тогда данной строптивой особе, конечно, со временем, не останется ничего другого, как уступить его желаниям. О, Бьянка, вы же знаете, такой метод бывает довольно часто очень действенным... Вы даже сами мне рассказывали, как долго осаждал Вас барон фон Кауниц... Целых два месяца, кажется?
Она мило и невинно улыбнулась, взяв графиню за руку. Но Бьянке де Аранжи было совсем не до улыбок.
— Но это же мой сын... , — едва не плача проговорила она, — о, Изабель, что же мне делать? Признаться, ещё больше я боюсь за самого Клода! Через две недели возвращается от двора английского короля граф. Боюсь, ему не понравится такие чувства его сына ко мне. Вы же знаете, граф суров... Прошлый раз, мой мальчик поплатился двухлетней ссылкой в Мальтийский орден за свои чувства... Как же мне быть? Я в полном смятении...
Де Курти покачала головой:
— Такое случается, милая Бьянка... Поверьте и гораздо чаще, чем об этом принято говорить... Посмотрите на себя...
