Когда я был на старших курсах колледжа, мы совершали тур в Испанию, приземлились в Мадриде, провели там два дня, затем следующие десять дней ездили практически по всей стране, останавливаясь у всех крупных достопримечательностей, даже заехали в Марокко на одни сутки; последние четыре дня было запланировано провести в Барселоне. В Барселоне есть клуб, расположенный на вышедшем в тираж круизном лайнере. На верхней палубе там бар для одиночек, ниже парочка танцевальных клубов, еще ниже что-то посвященное рэйву и на нижних палубах расположен клуб готов, Рио Стикс. Пока все другие типичные американские тинэйджеры напивались в хлам вследствие низкого возраста допуска до алкоголя, я сидел в освещенном черным светом Рио Стикс, слушал перуанскую группу, играющую трэш-метал, и смотрел, как центр пляшущих приближается опасно близко к моему столику.
Как раз когда я решил, что надо бы немного отодвинуться от центра веселья, песня остановилась. Все тоже остановились, что вызвало большую сумятицу, и девушка лет восемнадцати вылетела из толпы и упала на затоптанный пол. Она выкрикнула что-то непонятное и затем вскинула голову, увидев, как я смотрю на нее, и неожиданно улыбнулась. Я протянул ей руку, и она схватила ее. Рука у нее была сухая и теплая. Она грациозно поднялась с пола и, быстро сказав «Graci», опустилась на стул у бара рядом со мной.
— С тобой все в порядке? — спросил я по-английски (других языков я не знаю), заметив, что в углу ее рта скопилось немного крови. Она уставилась на меня так, как будто я говорил по-марсиански. Однако она, похоже, меня поняла и кивнула, сказав:
— Вроде бы да.
Она вытерла угол рта рукой в браслетах, размазав свою помаду. — Ты откуда?
Она была очень красивой. Маленький точеный носик, пухлые губки, широкие светло-зеленые глаза, которые приятно контрастировали с ее загорелой кожей. Она была небольшого роста, но босоножки с большими каблуками, с какими-то ремнями почти до колен (выглядели они, как сапоги стриптизерши), делали ее выше. Она была одета в короткое легкое мини-платьице, которое не особо прикрывало ее маленькие грудки и попку. Я мгновенно рассмотрел свои возможности и нагло соврал:
— Я интерн крупной компании, я в Барселоне по делам. Улетаю через пару дней.
Она кивнула и быстро отвернулась, кивнув здоровенному татуированному бармену.
— Я Джереми, — продолжил я, протягивая ей руку.
Она уставилась на мою руку со смесью неприязни и интереса на лице.
— Купи мне выпить!
Я подумал, не пошутить ли, спросив, почему ее родители выбрали ей такое дурацкое имя — «купимневыпить», но решил не быть слишком умным, и когда бармен подошел, заказал ей двойной коктейль, выложил кровные 2000 песет (в 2001 это было примерно 12 баксов).
Она кивнула и сделала большой глоток.
— Лиза. — сказала она с улыбкой (она наконец улыбнулась). — ты знаешь, я очень люблю этот коктейль.
Я улыбнулся в ответ.
— Я заказал, потому что он похож на твои глаза! — (коктейль был зеленый, как трава).
Пока она пила его, я сказал с хитрой улыбкой:
— Ты знаешь, Лиза, возможно, это слишком откровенно, но ты, по-моему, самое красивое, что я увидел в этой стране.
Она почти подавилась коктейлем.
— Это лучшее, что у тебя было?! — спросила она. — Ну, Джереми, ты вроде бы неплохо выглядишь, но тебе нужно поработать с тактикой.
Мы посидели немного, слушая следующую группу, рассматривая друг друга тогда, когда, как мы считали, другой не видел.
Я заказал ей еще один коктейль, а сам не пил. Она сказала пару фраз, из которых я понял, что она официантка или горничная, или что-то в этом роде, приехала из Восточной Европы (какая-то страна вроде Украины), но сейчас расслабляется. Я улыбался и быстро купил ей еще один коктейль, на этот раз Куба Либре.
Она быстро высосала его, и тут началась странная песня,
