улыбаясь, развернулась к сыну лицом и выставила на показ своё большущее пузо и вымя.
— Ох ты! Ну ты у нас прямо сексбомба! — восторгался Тимка.
— Ну потрогай её! — смеялся отец. — Она же не кусается! Ты же так долго терпел!
Тимка подошел к матери. Внезапно мать плавно подняла руки и замкнула их за головой, давая сыну возможность беспрепятственно наслаждаться выменем.
— Смелее, сынок! — услышал он из уст матери.
Тимку передернуло и открылось второе дыхание. Он взял мамкино вымя и немного сжал его. На его действия мать только довольно хихикнула.
— Смелее! — сказала она. — Они не лопнут! Им не больно!
Тимка сжал груди сильнее и стал с ними играть. Он поочередно поднимал и отпускал каждую грудь, и они поочередно плюхались со шлепком. Это приводило Тимку в восторг!
— Ну как вымя у мамки? — спрашивал отец.
— Великолепно! — восторгался сын и размеренно повторял, каждый раз отпуская очередную грудь. — Ве-ли-ко-леп-но!
— Наиграешься когда, скажешь! — сказал отец, глядя на это действо.
— Всю бы ночь так и играл! — радостно восторгался сын.
— Ну и играй, если фантазии маловато! — попенял ему отец. — Что другой что-нибудь придумать не можешь?
— А что другое? — не понял сын.
— Ну, смотри! Мать у тебя даже не стонет! — продолжал отец. — Естественно, она стоит, как корова, и ждет, когда наиграются с её выменем. Иди сюда, молодежь! Ложись! Всё приходится показывать самому!
Тимка отстал от материнского вымя и залез на диван, заняв место отца. Отец уселся на край дивана и подозвал мать:
— Иди сюда! Дай мне своё вымя! — приказал он. — Какое оно у тебя уже раскрасневшееся!
Мать покорно подошла к дивану, перекатывая свой беременный живот. Она нагнулась и уперлась руками о край дивана. Её вымя при этом свесилось и прекрасно смотрелось.
— Смотри сюда, молодежь! — произнес отец, протягивая руки к маминым грудям. — Вот так можно!
С этими словами он сжал одной рукой титьку в районе ореола и, сжав, продвигался к соску, тем самым производя дойку. Затем тоже он проделывал с другой титькой. Мать, ещё недавно хихикавшая над моими неловкими действиями, была сосредоточена. После пяти раз таких действий со стороны отца, я услышал мамин стон и частое дыхание.
— Молозиво пошло! — услышал я от отца.
— Где? — подпрыгнул я к отцу.
— Вот, смотри! — руки отца были в липкой жидкости, которая стекала из маминых грудей.
— А мне можно? — спросил Тимка.
Отец взял руку сына и направил своей рукой на вымя матери.
— Вот тааак... — мелодично говорил он, когда рука сына спускалась от ореола до соска, извлекая на свет тягучую желтоватую житкость.
— Так хорошо? — спрашивал Тимка свою мать, делая очередную дойку и извлекая молозиво.
— Ммммм... Нннаааа... Дддаааа, сынок... — мычала мать.
— Всё! — внезапно сказал отец. — Молозиво кончилось. Его много не бывает. Зато молока должно быть много, так как молозиво дает сигнал организму, что молоко выходит всё и, следовательно, организму нужно вырабатывать его больше.
— Удивительно! — вскричал Тимка. — Смотри, какие у мамы сиськи красные!
— Да! Красиво! — согласился отец. — Принеси сюда полотенце из ванны.
Тимка быстро принес полотенце, и отец вытер вымя матери от молозива.
— А ещё что можно? — с живостью спросил Тима.
— Хочешь послушать, как толкается твоя сестренка? — спросил отец.
— Очень хочу! — сказал Тимка и, поняв, что мама сейчас ляжет на диван, быстро залез к стенке.
— Ложись на диван! — скомандовал отец.
Мать послушно легла.
— Покажи сыну! Дай ему послушать живот! — распорядился он.
— Иди сюда, сынок! — позвала мама. — Дай мне твою ручку. Положи её сюда! Чувствуешь?
Тимка ощутил легкий толчок изнутри. Затем ещё, а потом и ещё.
— Бойкая у тебя будет сестренка! — засмеялся отец.
Тимка ничего не ответил. Его взгляд упал на родительскую коробку и те два вытащенных инструмента.
— Пап, а это для чего? —
