«Человек — животное довольно странное»
М. Зощенко
Пошёл как-то по нашей конторе слух.
А надо сказать, что коллектив наш преимущественно состоит из женского контингента, посему слухи в нём разносятся со скоростью необычайной. С утра кто-то сказал, а к вечеру уже всем известно, что Наташенька — свежепринятая кучерявая мамзель с канцелярии — натуральная нимфоманка.
А нимфоманки они кто такие? Современная психологическая наука даёт на это чёткий ответ. Нимфоманкой кличут женщину, у которой сниженная стойкость супротив естественных предложений в половой горизонтали.
И я в своё время что-то эдакое ощутил, когда был у них на прошлой неделе.
Однако в тот момент сущности её не ведал, потому вероятные намёки мимо ушей и пропустил. Теперь же меня словно током шибануло, как будто я без галош решил по серверной прогуляться.
Бежать, думаю, надо к ним в канцелярию. Пока другие охотники до женского тела про новость не прослышали и конкретных действий не предприняли.
— Так, дамы, — говорю им прямо с порога. — Есть информация, что от вас идёт распространение зловредного вируса по корпоративной системе.
Тут они все как закудахтают, запричитают. Оно и понятно, тётки в основном в возрасте, уже привыкли жить с мыслью, как бы чего не вышло.
Наташенька же сидит и ухом не ведёт, будто бы вся в работе.
Но я-то калач тёртый, толк в многоходовых схемах знаю. Три брака за плечами, как-никак. Наметил себе несколько дамочек для отвода глаз и давай у них в интерфейсах ковыряться. Знамо дело, ничего не нашёл, а только всю курятню раскочегарил.
Побросали работу и сидят друг на дружку тычут, кто из них вируса троянского подцепил.
А тут и как бы делегация образовалась. Отвели меня в уголочек и словно из лучших побуждений говорят: — Есть веские основания считать, что вирус сидит вон там, — и незаметненько тычут пальцем в сторону свежепринятой Наташеньки. — Она нимфоманка, а нимфоманки они ж за вместо работы только и делают, что по всяким, тьфу, порносайтам лазиют.
А мне ж только того и надо.
Подхожу к этой мамзели и прямо в неё обвиняющим перстом уставляюсь.
— Вы, — говорю, — Наталья, случаем, нигде ли вируса заразного не подцепили?
— Что вы, Гаспар Порфирьевич, как можно! Я всегда за этим делом очень слежу.
И тут я, что называется, устраиваю миттельшпиль.
— Раз так, ваш интерфейс потребует глубочайшего исследования по окончании рабочего дня.
Зарделась феечка, хотела что-то произнести, а я уже эдаким гоголем из канцелярии-то и вышел.
А как установился на часах оконцовый нуль-нуль, вся контора сразу пустеть начала. Выждал я для порядку несколько минуточек и топ-топ в канцелярию.
Чутьё, братцы, оно либо есть, либо нет. И ещё логика. Логика — наиважнейший инструмент офисного донжуана, скажу я вам. Даром что ли три брака за плечами.
Захожу — сидит. Все убежали, а она сидит.
— Любезная Наташенька, — говорю. — К чему нам вся эта комедия?
— Не понимаю, о чём вы, — отвечает мамзель-нимфоманка, а сама пристально так на меня смотрит.
Ну, думаю, все предварительные ухаживания завершены, пора приступать к делу.
Достаю из штанин инструмент, ну ровно как в кино. И фразу, что полагается в таких случаях непременно, произношу:
— Соси, — говорю, — сучка, я знаю, ты этого хочешь.
А она как вылупится на мой инструмент, словно бы впервые подобное видит. Я даже засмущался эдакой впечатлительной силой своего достоинства.
— Гаспар Порфирьевич, давайте сделаем вид, что этого не было.
А я такой прикидываю. Мамзель, сразу видно, с понятиями. Не хочет на меня тень кидать и готова скрывать наши отношения в тайне.
— Спасибо, — говорю, — Наташенька, за предусмотрительность, но давайте обсудим это позже, а сейчас приступим к самому приятному.
— Гаспар Порфирьевич, — отвечает, — я словно ужасный сон вижу и вовсе не понимаю, чего вы
