проректор, взяв в руки плеть.
— Сидоров робко подошёл к Алле. Та в свою очередь схватила вещи, которые Игорь держал в руках, и швырнула их в сторону. После этого она хлыстнула Сидорова по жопке, схватила его левой рукой за волосы и приставила лицо Игоря к своей левой груди:
— Лижи её!..
Сидоров открыл рот и, высунув язык, несмело принялся облизывать область вокруг миндалевидного соска Аллы Ивановны.
— Активнее! — приказала она и снова хлыстнула Игоря плетью по жопке.
Сидоров застонал и уже губами всосался в левую грудь проректора. Получая неистовое блаженство, Алла Ивановна отшвырнула плеть в сторону, откинула голову назад и свободной правой рукой начала перебирать мошонку Игоря. Когда сморщенный и повисший член Сидорова слегка увеличился в размерах от нежных ласк проректора, Алла схватила его и начала яростно дро. чить. От пережитого стресса, от необычайного наслаждения, а также от бури эмоций, полученных втечение прошедших 15 минут, Сидоров начал кончать Алле прямо в ладошку...
— Ууууу!... — протянула Алла, глядя на свою забрызганную кончинной Игоря ладонь, — что ж ты так?
Сидоров из-под лоба виновато посмотрел на Аллу Ивановну.
— Так, хорошо, иди подмойся и возвращайся! Только не вздумай убегать — всё равно вся твоя одежда здесь.
Игорь вышел из кабинета и побрёл в туалет, находившейся в противоположном конце коридора. Проходя мимо злосчастной аудитории, он услышал громкий стон. Приоткрыв двери, Игорь увидел, как Наталья Валентиновна лежит на столе в полуоборота к двери, приоткрыв рот и закрыв глаза, а её грудь дёргается в такт тому, как страпоном её трахает Марья Ивановна. На мгновенье Сидоров замер очарованный этой картиной, но Наталья открыв глаза, посмотрела прямо на Игоря, что заставило его сразу же захлопнуть двери аудитории...
Наконец Сидоров зашёл в туалет. Узрев в углу какой-то деревянный ящик, он подставил его ближе к раковине и влез на него ногами. Открыв воду, Игорь начал мыть свой член.
— Батюшки мои родные! — внезапно он услышал позади себя.
Сидоров повернулся и увидел уборщицу — 80-летнюю бабку Авдотью. Та, выронив швабру, которая с грохотом упала на кафельный пол, всплеснула руками, перекрестилась и еле слышно прошептала:
— Батюшки, сорок лет мужика не видела...
Игорь стоял ни живой не мертвый, держа в руках неприкрытый ничем мокрый писюн...
Бабка Авдотья начала медленно двигаться в сторону Игоря. Сидоров спрыгнул с ящика и попытался проскользнуть в проход между уборщицей и стеной туалета, но подскользнулся и свалился прямо на швабру.
Быстро поднявшись, он был надёжно схвачен крепкими руками боевой старушки.
— Пустите меня! Я буду кричать! — запричитал Игорь.
— Не надо, милок, не надо кричать!... Зачееем? — радостно протянула бабка Авдотья. Одним усилием она поставила Игоря на ящик и, не отпуская, начала покрывать его тело тёплыми поцелуями.
— Не надо кричать, милок, зачем? Окажи милость, сделай бабушке приятное на старости лет!..
— Не бойся, милок! Это небоооольно! — сделала одобрительное лицо бабка Авдотья. Нагнувшись, как молодая рябина, бабка мигом расстегнула халат и сняла с себя панталоны. Её дряхлые груди опустились до уровня пупка и повисли как два баклажана.
— Будем любиться? — подмигнула она Игорю и, запустив панталоны за шею Игоря, подтянула студента к себе.
Наконец в Сидорове проснулся здравый рассудок — он решил слукавить:
— Ладно, баб Авдотья, только я это, раком люблю...
Бабка аж подпрыгнула от радости, на всякий случай защёлкнув дверь туалета, дабы её любовник не сбежал, она устроилась перед раковиной.
— Давай,... милок!..
— Ого, бабка! Да у тебя тут вся пизда раздолбанная! Я боюсь, что сам не справлюсь... Давай я тебя лучше шваброй трахну? — ехидно
