Мамина жалость-2
Людмила, стройная шатенка 40 лет, потеряла мужа год назад-погиб в автомобильной катастрофе. Осталась она одна со взрослым сыном Антоном 27 лет, который уже неплохо зарабатывал, еще не женился и жил вместе с матерью. Похороны мужа она не запомнила, была не в себе, постоянно рыдала, не верила в случившееся. Антон был постоянно рядом, как мог утешал мать, взял на себя организацию похорон и поминок. Людмила пришла в себя на 6-й день после похорон, поняла и осознала безвозвратность потери и решила продолжать жить ради своего сына. Вышла на работу, дни потекли однообразно и без радости. Все изменилось в доме после гибели мужа, она стала постоянно переживать за сына, беспокоилась когда он задерживался на работе, тосковала по нему и тихонько безутешно плакала.
Прошло полгода. Людмила смирилась с потерей, старалась больше времени проводить с сыном, делилась с ним информацией по работе, не могла насмотреться на своего красавца, ловила каждое его слово, постоянно готовила для него вкусную пищу, одобряла все его поступки. С ним она чувствовала себя спокойно и комфортно. Антон с большим вниманием относился к матери, заботился о ней, утешал, когда она невольно начинала плакать. Людмила старалась не показывать как ей тяжело, тоскливо и одиноко, старалась шутить и улыбаться, а плакать уходила в ванну. Ночью особенно было тоскливо и одиноко, она часто просыпалась, вспоминала мужа, горевала и плакала в подушку.
Как-то в пятницу позвонил Антон, сказал, что придет поздно, признался что у него свидание с девушкой. Людмила, услышав про девушку, почему-то запереживала, затосковала, почувствовала себя одинокой. Лежала, не раздеваясь и думала про сына, представляла перспективу-женится, будет жить самостоятельно, она его будет видеть по выходным, а кормить и заботиться о нем будет другая. Слезы неожиданно подступили к глазам, она порыдала жалея себя, сна не было, лежала, тупо смотрела в телевизор и вслушивалась в тишину, чтобы не пропустить приход сына.
Около часа ночи проскрипела входная дверь. Людмила тут же подскочила с кровати, скинула платье, которое не снимала придя с работы, накинула шелковый халат, чтобы сын ничего не заподозрил и вышла в коридор. Посмотрев на сына она сразу увидела, что он чем-то расстроен, выражение лица его было обиженным и грустным. — Что случилось сынок? — спросила она, на его глазах появились слезы, а на лице отчаяние. У Людмилы, глядя на сына, тревожно забилось сердце. Она в порыве жалости подошла к нему, обняла его за плечи, непроизвольно погладила по голове и сказала с тревогой в голосе. — Пойдем я тебя покормлю и ты мне все расскажешь, — после чего повела сына на кухню. — Мам, а у нас есть что-нибудь выпить? — спросил Антон. — Конечно, мой милый, сейчас мы с тобой выпьем коньяку, ты мне все расскажешь и тебе сразу станет легче. — Тем более завтра выходной, выспишься, отдохнешь и все обойдется! — гладя его по голове произнесла Людмила.
Потом она достала дагестанский коньяк, порезала апельсин на дольки, налила в фужеры коньяк себе и сыну доверху. — Ну давай выпьем, чтобы все огорчения прошли и несчастья обходили наш дом стороной!!! — после чего чокнулась с сыном и залпом выпила. Коньяк обжег горло, прошел внутрь и начал разливаться горячей волной по всему телу. Антон также залпом опрокинул фужер и выпил. Потом они выпили с небольшим интервалом еще два полных фужера коньяка. Антон вскоре расслабился, успокоился, молча жевал дольки апельсина, думал о чем-то своем и молчал. Людмила сидела молчала, видела, что ему хочется все рассказать и терпеливо ждала, пока он сам решится. Через полчаса и четвертого фужера они оба опьянели, движения стали замедленными и неточными. Людмиле не терпелось побыстрее узнать причину такого расстройства сына, она подсела поближе, обняла его за плечи, с нежностью заглянула ему в глаза. — Ну рассказывай! — заплетающимся
