мешай спать.
... И я согласилась ехать со Светкой, опасаясь оставить её одну.
Весь следующий день мы провели на пляже, потом валялись голыми на кроватях, рассматривая, друг на друге белые полоски на покрасневших телах. А когда начало темнеть к гостинице подъехала большая чёрная машина...
Не долгие сборы. И мы, одевшись, как две сестры близнеца, держась за руки, сбежали по лестнице к лимузину. Из машины вышел наш вчерашний знакомый. Приветливо улыбнувшись, подмигнул Светке. Поздоровался, открыл дверь.
— Садитесь девушки. Поедем кататься!
Мы уселись на прохладные сиденья, и машина тронулась.
Пропетляв между отелями, прокатившись у набережной, машина неожиданно набрала ход.
— Куда мы едем? — спросила я удивлённо.
— У меня сегодня праздник, День рождения. Я вас приглашаю.
Светка испуганно улыбалась. Совсем стемнело, и уже было не различить, где мы едем. Мы обе побледнели, моё сердце бешено стучало.
Наконец мы въехали в какую-то деревню, лучи фар высвечивали из темноты какие-то строения, заборы. Влетев в какой-то двор, и резко затормозив, машина остановилась.
Открыв заднюю дверь, турок за руку вытащил меня и Светку из машины и втолкнул в дом. Через захлопнувшуюся за ним дверь мы услышали взревевший мотор рванувшей с места машины.
Оцепенев от страха, в шоке, мы оказались в большой ярко освещённой комнате.
— Здравствуйтэ девушки. — Говорит нам восточная женщина лет 40, сверкнув чёрными глазами.
Идите туда! — указывая нам пальцем в угол комнаты, грубо подталкивая нас.
Добившись своего, бесцеремонно задирает мне юбку. Я попыталась высвободиться. Пощёчина обожгла лицо. Женщина посмотрела мне в глаза. Беспощадный, безжалостный, презрительный взгляд.
— Задирай юбка сама! Быстро! Выше! Ещё! Повернись! А ты? Тоже по лицу захотэла?
Мы стоим, повернувшись к ней спиной, подняв юбку до груди, всхлипывая, слёзы текут по нашим лицам.
— Теперь раздевайтэсь догола! Быстро! Бросает нам два больших полиэтиленовых мешка: — одежду сложить туда!
Дрожащими от страха руками мы расстёгиваем и снимаем одежду, бельё, обувь. Кладём всё в пакеты.
— Цепочки, колечки, серёжки — всё туда! — брезгливо смотрит на нас.
И мы остались, в чём нас мама родила...
— Станьте рядом! — Разглядывает, вертит нас. Заметив на щиколотке у Светы не большую татуировку, раздражённо цокает языком.
Толкнула меня на кушетку и, заставив поднять ноги локтем одной руки, сильно и грубо прижала под коленями, ноги к груди. Внезапно ощущаю её твёрдые, грубые пальцы там! Они во мне! Зажмурившись, сжалась, терплю изо всех сил. Наконец грубые пальцы выходят.
— Перевернись на живот! На колени! Раздвинь попа.
Вцепившись пальчиками в ягодицы, развожу их. Слегка ткнув в анус, она удовлетворённо хмыкнула.
Затем наступила очередь Светланы...
... Потом она отвела нас в большую ванную комнату, где кроме большого джакузи
стояла не большая кушетка и металлический шкаф со стеклянными дверцами.
Небрежно толкнув мою подругу к кушетке, наша мучительница открыла шкаф, что — то, доставая из него.
— Ляг на бок и согни ноги!
Светке не оставалось ничего другого, как подчиниться.
Тем временем, она достала большую стеклянную клизму, и, повесив её на крючок над кушеткой, начала не спеша, наполнять её водой из кувшина. Выдавив что-то из тюбика на палец, и мазнув им в попе, вставила наконечник, открыла краник.
— Расслабься! — прижала ей голову к кушетке. Уровень воды в клизме начал уменьшаться. Светкины стоны и просьбы: Хватит, пожалуйста, я больше не могу! — никак не действовали на безжалостную старуху.
Наконец,... она отпустила её, и Светка, сжимая ладошками половинки, побежала на унитаз.
— Иды ты сюда! — она поманила меня пальцем, искорка веселья промелькнула в её чёрных глазах.
Я
