фоне удобно развалившихся девчонок, с дерзко окрашенными черно-рыже-красными волосами, грубоватыми широкими ... кожаными браслетами с металлическими клепками, он выглядел изящно. Одиноко сидя на стуле и играя, он не видел их усмешки и опьяненный презрением взгляд.
Он остановился, чтобы размять пальцы.
— Ладно, хватит! — выкрикнула хозяйка дома, — Включай музыку, хочу танцевать!
Включили музыку. Девушки шумно высыпали в середину комнаты. Никита пересел в угол дивана и оттуда наблюдал за ними.
— А тебе что — приглашение особенное надо?! Иди сюда! — рыжеволосая Лара махнула ему рукой.
Но он сделал отрицательный жест руками и остался на месте, давая понять, что он танцевать не будет.
— Вставай! Иди сюда! — продолжая танцевать, выкрикивала она.
— Нет, я просто не могу! — попытался отстраниться он, но не вышло.
— Давай сюда! — теперь уже хором они требовали, чтобы он танцевал.
— Нет, нет, я не буду! — он активно замотал головой.
Но это не помогло.
— Что — трусишь? Я так и знала! Как до дела доходит — вы все трусите!
— Причем тут трусость? И при чем тут все? — парировал он, чувствуя, что начинает заводиться.
— Да притом, что все мужики такие! Все вы трусливые!
— Да что ты цепляешься ко всем мужикам? — обиделся Никита.
— А что — не трусы, что ли? Трусы! И ты такой же трус! — продолжала задирать она парня.
— Я не трус! — он вскочил на ноги, сжав кулаки.
Лара расхохоталась, видя его воинственную позу.
— Ой, я не могу! Мы что так взбрендили?! — хохоча, она схватилась за живот, — Ты не трус?! Докажи!
— Да, докажи! — подхватили подруги, забыв про танец.
— И докажу!
— Докажи! — не унимались девчонки.
— Докажу!
— Прямо сейчас! — вставила Елена.
Она до этих пор только с удовольствием наблюдала за этой сценой.
— Ну, так что, слабо доказать?! — Елена встала в позу, уткнув кулаки в бока.
— Да мне не слабо!
— Тогда давай, разденься догола!
— Что?!
— Что слышал! Раздевайся!
— Я, что — дурак, по-вашему?! Еще чего?!
Елена развела руками.
— А ты говоришь — не трус! Да трус!
— Да я не трус! Но раздеваться я не буду! Еще чего!
— Я же говорю — трус! — нарочно задевала его за живое Елена, — Чтобы раздеться перед всеми догола — смелость нужна! А ты боишься!
— Я не боюсь!
— Тогда докажи! Докажи!
У парня начали шарики заезжать за ролики. Ситуация становилась напряженной и крайне опасной. В этой ситуации, чтобы доказать, что он не трус — он должен раздеться, раз уж заикнулся! Но раздеваться ему очень не хотелось. Он усиленно соображал, что же делать? Как выйти из этой ситуации? Да, приперли... Отказаться — значит признать трусость. Раздеться — опозориться перед всеми. Он стоял в растерянности, не зная, что делать.
Пять пар глаз сейчас сверлили его одного. Под их взглядом ему становилось невыносимо. Вот попал, так попал!
— Чего застыл?! — выкрикнула Ирка, — Трус! Трус!
На Никиту накатило дикое состояние отчаянья и обиды. На глазах проступила влага. Взгляд у Никиты стал просто сумасшедшим.
— Да не трус я, не трус!
С этими словами он стал рывками расстегивать на себе одежду, сбрасывая ее под громкие выкрики подруг. Раздеваясь, он тихо себе под нос бубнил: «Я не трус! Я не трус!»
Через несколько секунд перед девушками предстал совершенно голый, худой паренек, стыдливо прикрывающий обнаженный член руками.
— А! — заорали девчонки, — Руки убери! Убери руки!
Никита обливался стыдом, стоя голый перед кучей девчонок. Но руки он убрал.
— Молодец! Ты герой! — похвалила его Елена.
Она быстро достала из тумбочки камеру и