на ее губах сводил с ума, напоминая о недавно пережитом унижении, только он ни капли не жалел об этом. Ее руки нежно поглаживали его тело, а от резкого перехода от агрессии к ласке контроль терялся, открывая путь страсти. Со стоном он оторвался от ее губ, отодвинул зубами бретельку ее ажурного бюстгальтера, и губы сомкнулись на твердом соске.
Она закричала, блеск глаз стал максимально ярким, она отдалась на милость сметающей все на своем пути страсти. Ему захотелось сжать ее в объятиях, но руки были скованы, и резкое движение отозвалось новой вспышкой боли, напомнив о реальном положении. На секунду ярость накрыла его, ласки стали более грубыми, но она только задрожала сильнее. Когда он прикусил ее грудь. Ее длинные ресницы дрогнули, во взгляде была неопределенность.
— Если хочешь... Можем прямо сейчас поменяться ролями... Только скажи...
— Освободи руки! — властно приказал он. Уголки ее губ чуть дрогнули, и она подчинилась. Энджел смело смотрела прямо в глаза, но теперь в них не было прежнего высокомерия, только страсть и... пожалуй, легкая паника от предвкушения...
«Если хочешь... Можем прямо сейчас поменяться ролями...»
Воображаемый сценарий — эта гордая стерва на коленях со скованными руками и завязанными глазами, — моментально пролетел в его сознании, но в следующую секунду он осознал, что даже не может допустить мысли о том, чтобы причинить ей боль, вопреки ее жестоким играм. Она реально была Богиней, которую хотелось носить на руках и задушить в объятиях одновременно.
Она не сопротивлялась, когда он подхватил ее на руки и перенес на кровать, ее губы нежно, с едва сдерживаемой страстью отвечали на его поцелуи. Не прекращая ласк, он осторожно раздел ее.
— Не могу больше... хочу тебя... — простонала Энджел. Но он словно не расслышал ее мольбы. Его язык медленными, дразнящими движениями исследовал ее грудь, плоский живот, играя пирсингом с черным жемчугом, опустился еще ниже. То слегка поглаживая. То надавливая сильнее, он ласкал каждый миллиметр ее кожи. Если он хотел ей отомстить, слаще мести нельзя было придумать. Этой ночью она кончила раз десять, наверное, прежде чем уснула, спрятав голову у него на груди. В этот момент она очень сильно напоминала маленькую девочку...
А утром она исчезла. Ни записки, ни звонка. Только легки аромат Armani idol был доказательством ее недавнего присутствия. И еще следы от наручников на его запястьях. Каждый раз потом у него сносило крышу, стоило лишь вспомнить, с каким наслаждением ночью она целовала эти ссадины, словно стремясь стереть лаской следы своего безумия... Вспоминал ее губки. Ее язычок, когда она ласкала его член, останавливаясь перед наступлением оргазма и вновь вознося его на высоту... Ее длинные ноги, обхватывающие го поясницу в порыве страсти... в конце-концов, просто ее неконтролируемую страсть, которой она, казалось, сама испугалась но не подала виду...
Она не появилась.
Полный игнор даже тогда, когда он постучался в друзья на ее страницу ВК. Пару раз он приезжал в ее магазин, но ни разу не застал ее там... На день святого Валентина прислал с курьером огромный букет роз, но как оказалось, не он один решил быть столь оригинальным в этот праздник... Его друг любил пропустить с Энджел чашку кофе по окончанию работы и потрепаться о политике, но он не стал втягивать в это друга.
Она хотела исчезнуть, и он должен был уважать ее желание... но черт возьми, как хотелось обладать ею снова, целовать ее пухлые губки и не отпускать ни днем ни ночью... Однажды друг как бы невзначай сказал ему, что у Энджел появился новый мужчина, очередной мачо спортивного телосложения с полным отсутствием мозгов... Иногда он ненавидел ее за это, и картина маслом — она на коленях, у его ног, — становилась еще ярче в его воображении... Но уже в следующий момент она таяла, размывалась и он с горечью осознавал, что она
