пыталась поймать ртом хоть что-то, но Миша был активен в своём оргазме, поэтому брызги летели, буквально, во все стороны. На меня тоже, кстати! Моё «терпение» лопнуло, я схватил Вику за её мокрые, длинные волосы, подтянул к себе и, едва успев ввести свой окаменевший член в её рот, кончил. Хорошо помню, какое дикое удовольствие получил. — Трудно описать сейчас всё, что Вика исполняла языком, губами и руками. Однозначно, она не просто принимала мою сперму открытым ртом, — она ещё и высасывала её из меня, странными движениями губ, продолжая облизывать основание головки и, не прекращая дрочить. Просто улётный экстаз! После такого секс-экспромта меня даже в сон поклонило. Поэтому, чтобы совсем не раскиснуть, я покинул палатку под шумное совокупление Вики с Иваном.
Решил, что пора уже проведать свою благоверную. Тем более, как заметил Виталик, в нашей палатки уже начали подавать признаки жизни. Просунув туда голову, я сам смог в этом убедиться: все признаки жизни у всех были на лицо, точнее, признаков сна я не обнаружил. Моя Ирка, как тушка кабанчика на шампурах, была натянута передней честью тела на Антонов шампур, а задней — на Серёгин. Всё это громоздкое сооружение издавало томные звуки и шевелилось. Не отрываясь от дела, вся троица поприветствовала меня, в меру своих возможностей. Ирочка даже попыталась улыбнуться, правда, Антонов член в её губах помешал улыбке быть убедительной. Зато Серёга махал рукой и улыбался во все свои 32, ритмично шевеля задницей. Попыток расстыковаться я не заметил. Напротив, моё появление заставило троих любовничков активизироваться, словно, из боязни,... что я не дам им закончить начатое. Чего я делать, в принципе, не собирался. Так же как, впрочем, устраивать скандалов и закатывать истерику. За сутки своего вынужденного отсутствия, мне много чего приходило в голову, и вероятность Ирочкиной «неверности», в том числе. Если, конечно, можно так выразиться. Другими словами, я подозревал (не сомневался!), что Ирку, пока я в разъездах, будут использовать по её прямому назначению так или иначе. Ревности не было. Была лёгкая зависть. — Нам уезжать через день, а они все тут остаются на неопределённый срок.
Короче, я остался в палатке, чтобы понаблюдать за процессом. А то, всё ночью, да ночью, — ни фига не видно! А тут возможность посмотреть такую порнушку в деталях, да с собственной женой в главной роли — глупо не воспользоваться. Поэтому, пока украинские друзья пытались встретиться своими отростками где-то в Иркиной сердцевине, я заполз в самую гущу событий. С места моей дислокации я мог свободно щупать, содрогающиеся от Серёгиных толчков, Иришкины грудки, видеть, как Антонов конец погружается раз за разом в рот моей супруги, слышать, как она шумно втягивает в себя воздух, после каждого толчка члена в её теле. Не принимая участия в совокуплении, можно очень многое заметить, из того, что до сих пор ускользало от внимания. Например, как двигаются Иркины челюсти при минете, как она втягивает щёки, когда член проникает глубоко в её рот. Как, почти незаметно, стекает слюна по её подбородку. Как Ирочка периодически, судорожно сжимает руками покрывало и задерживает дыхание, при особенно удачном попадании Серёги в глубине её лона. Как с двух сторон, то в такт, то — не очень, раздаются шлепки мужских яиц. Или, как вдруг, с громким чавканьем, выпадает из Иркиного влагалища головка Серёгиного поршня. И тут у меня обозначается эрекция!
Мне уже недостаточно просто трогать жену за грудь, я ужом проскальзываю куда-то под неё и захватываю ртом её сосок. Лежу на спине, чувствую, как у меня приятно набухает конец. Просовываю ладонь под Иркин живот, ищу, отталкивая Серёгины яйца, и нахожу её клитор, сдавливаю в пальцах, — Ирочка радостно взвизгивает (мычит). И сразу кончает. Я лежу, вцепившись зубами в её сосок, чувствуя, как в спазмах дёргается Иришкин живот.
