почему эта девка так хороша? Безумно жаль, что я их все же отшил.
— Погоди, Сережа.
Наташа положила ладонь на руку вскочившего парня. Презрительно кривя губы, жестко посмотрела мне в глаза:
— Если в больницу обращаться не придется, то я согласна.
— А тебя не спрашивают, дорогая. Что скажет Сережа?
Парочка какое-то время играет в гляделки. Сергей горбится и садится.
— Я согласен.
— Все, свободен. Езжай за ребенком, мы доедем на такси. Я еще хочу обговорить пару моментов с твоей супругой. Если откажусь, она тебе позвонит. Перед регистрацией я сниму в банкомате деньги и передам ей. Тебя я больше видеть не хочу.
Когда парень ушел, я посмотрел на Наташу:
— И как вы будете жить после этого?
— Не лезь в душу, козел! Без тебя тошно.
Девчонку аж трясло от злости. Она была прекрасна в гневе. Черный локон упал на глаз, смуглые щечки запунцовели, пухлые губки раскрылись, грудь бурно вздымается.
— Вот что. Я сомневаюсь, что вы бы нашли кого-то, кто захотел бы трахнуть пару раз девчонку за 20 тысяч. Найдутся и подешевле. Так что веди себя прилично. Это первое. Второе. Я не одобряю вашего способа зарабатывания денег, поэтому сделаю все, чтобы ты прочувствовала, какой этот способ хреновый. Мало тебе не покажется. И третье. Пока я не кончу во все твои три дырки, деньги вы не получите. Можешь сопротивляться, отказываться от чего-то, я буду заставлять тебя разными способами, но если я не успею оприходовать все три дырки, то извини.
Наташа пролепетала:
— Как это в три дырки?
— Т-а-а-к. приехали. Я так понимаю, ты в попку не давала никогда?
— Нет!
— Мне дашь?
Глазки увлажнились, но девушка упрямо сглотнула слезы.
— Да. — Почти шепотом.
Я оглянулся. Мы в кафе были одни. Бармен забил и на работу.
— А теперь я хочу посмотреть, красивая ли ты там.
— Где?
Большие глаза удивленно смотрят на меня. Прямо первоклассница и интегралы.
— Не строй из себя дуру! Ножки раздвинь. Хочу проверить товар полностью.
Наташа помедлила немного. Неохотно развела колени. Я бесцеремонно залез между бедрами.
— Сдвинь задницу вперед.
Глазищами сверкнула, но выполнила. Теперь удобно сдвинуть белоснежный треугольник, попробовать губки. Влажно, мать твою!
Сидит напряженно. Мордашка кривится то плаксиво, то якобы презрительно. Ну, извини, сама подписалась, чтобы посторонний мужик в твоей пизденке копался, как в своей собственности.
— Возбуждает, что тебя сразу лапает там мужчина, который тебя купил? Который будет делать с тобой все, что ему захочется? Что ты, собственно говоря, проститутка, шлюха?
— Сказала же, не лезь в душу! И я не шлюха!
Злиться, шипит, как рассерженная кошка. Но при этом ножки не свела. Положение тела не поменяла. Позволяет мне гладить губки, проникать пальцем во влагалище.
Руки на груди сложила, подбородок вздернула, сердито раздувает крылья носа, чуть отвернулась. Прямо оскорбленная невинность. А между ножек рука постороннего мужчины. Смешно, ей-богу! Да и влажно там. Не течет, конечно, но к мужчине вполне готова.
Достаю руку. Локоть на стол. Пальцы вверх.
— Оближи!
— Ха! Да ты сдурел!
Делает такую мордашку, словно разговаривает с идиотом. Чуть презрительную, чуть снисходительную, чуть усталую.
Вытираю пальцы о шелковистые округлости, аппетитно уложенные в декольте.
Взвизгивает, вскакивает. Стул с грохотом падает. Выглядывает бармен. Наташа представляет собой великолепное зрелище. Растрепанная, взъерошенная, руки, ноги врастопырку, в глазах паника,... платье едва прикрывает промежность.
— Счет, пожалуйста. — И чуть тише — А ты сядь. Не пойму, чего взвилась?
Мисс Оскорбленная невинность поправила трусики, когда бармен отвернулся, одернула платье и села. Гордо отвернулась с видом «Хамов не
