подумал я, еще больше покраснев.
— Восьмимесячному надо покупать обычные, на липучках, — сказала первая мама, — И, кстати, подгузники для грудных вон там, — женщина показала рукой в конец стеллажа, — А те, на которые ты смотришь, вообще для школьников.
— Не восьмимесячному, а восьмилетнему, — хихикнула Дженни, взглянув на меня.
— Восьмилетнему? — удивлённо спросила мама ясельного карапуза..
— Ему что ли? — кивнула на меня вторая женщина.
— Ага, ему, — с улыбкой подтвердила Дженни, — Надоело, что каждую ночь мочит постель.
— Ай-яй-яй, — неодобрительно покачала головой третья мама.
— Как нехорошо, — бесцеремонно принялась меня стыдить мама ясельного малыша, — Что, так трудно ночью проснуться и сходить в туалет?
— А чего ты покупкой подгузников занимаешься, а не его мама? — обратилась к моей тёте другая женщина.
— Томмина мама сейчас в командировке, — сообщила Дженни, — Отдыхает от мальчишки.
— Понятно, — протянула молодая женщина.
— Оставила мне Томми на месяц, — пояснила Дженни, — Не знаю, в чём он спит дома, но у меня теперь будет носить подгузники. И ночью, и днём.
— Боишься, что и днём начнёт писаться? — усмехнулась мама ясельного малыша.
— Лучше подстраховаться, — сказала моя тётя, — После двух мокрых ночей уже не знаю, чего от него ожидать.
— Заставляй почаще ходить в туалет и штанишки всегда будут сухими, — посоветовала первая мама.
— Неплохая идея, — улыбнулась Дженни, — Ну что, Томми, сходим сейчас в туалет? Ты хочешь по-маленькому?
Бесцеремонный вопрос тёти еще больше вогнал меня в краску.
— А по большому? — не унималась Дженни.
— Нет, — смущенно выдавил я.
Весь красный от стыда, я продолжал бороться с нестерпимым позывом, абсолютно не представляя, как признаться Дженни, что я уже давно хочу по большому — тем более при этих мамах.
— Точно не хочешь? — переспросила Дженни с такой хитрой улыбкой, как будто прекрасно знала, что со мной происходит.
Вместо ответа я, не удержавшись, громко пукнул.
— Как не стыдно! — насмешливо улыбнулась Дженни, — Может всё-таки сходим в туалет?
— Я не хочу! — смущенно повторил я.
— Смотри у меня! — усмехнулась Дженни.
Положив в тележку большую упаковку подгузников, Дженни взяла с соседнего стеллажа коробку с детскими салфетками.
— Эти не бери, — сказала мама ясельного малыша, — Они сушат кожу.
— Ага, эти салфетки плохие, — согласилась вторая мама, — У моего от них было раздражение. Возьми лучше вон те.
Женщина протянула Дженни другую коробку, которую моя тётя тут же положила в тележку.
— Еще наверно нужен детский крем, — неуверенно сказала Дженни, взяв со стеллажа голубой тюбик, — Будем мазать им маленького Томми во время каждой смены подгузников, чтобы у нашего малыша не было опрелостей.
— Достаточно это делать один раз в день, — улыбнулась мама ясельного малыша.
— Ага, — кивнула другая женщина, — Я своего обычно мажу кремом от опрелостей один раз в день — после купания.
— А когда меняешь подгузник, лучше мазать не дорогим кремом, а обычным детским маслом, — добавила третья мама.
— Тогда его тоже нужно взять, — сказала Дженни.
— И присыпку, — с улыбкой добавила одна из мам, — Раз собираешься менять своему восьмилетнему мальчишке подгузники по всем правилам.
Со всех сторон послышалось сдержанное хихиканье, прерванное моим громким пуком.
— Как распукался, — улыбнулась Дженни.
Напрягаясь изо всех сил, чтобы не обкакаться, я почувствовал между ягодиц тёплую массу, с ужасом поняв, что самое страшное все-таки произошло. Весь красный от
