на меня Сью, — А то добавлю еще один круг.
Я поехал быстрее, стараясь не обращать внимания на противное чавканье у меня между ног.
— Так неуклюже крутит педали, — улыбнулась Викки.
— Представляю, каково ему сидеть в грязных трусиках на этом маленьком велосипеде, — сказала Эшли.
— Пусть наматывает круги, — насмешливо заявила Сью, — Будет знать, как отказываться от горшка.
Хихикающие девочки продолжали обидно меня обсуждать, пока я не проехал все пять кругов.
— Ну как, понравился велосипед? — с ехидной улыбкой поинтересовалась Сью, — Может еще покатаешься?
Девчонки снова засмеялись.
— Можешь слезать, — сказала мне няня, — Пошли менять трусики.
Я подумал, что мы вернемся домой, но к моему ужасу Сью решила заняться мной на одной из свободных скамеек. Было ужасно стыдно лежать в одной коротенькой майке перед глазевшими на меня мамами, не говоря уже о их советах и комментариях.
— Такой грязный, — улыбнулась одна из женщин.
— Ага, наложил такую кучу, — сказала вторая.
— А так недавно отказывался от горшка и всех уверял, что не хочет по большому, — усмехнулась Сью, щекотно вытирая мне мошонку холодной детской салфеткой.
Тщательно вытерев влажными салфетками каждый уголок у меня между ног, Сью попросила Эшли меня подержать, чтобы я не ерзал, пока она будет мазать меня детским маслом.
— Зажми мальчишке ножки, чтоб он ими не дрыгал, — сказала она подруге.
Лежа в беззащитной позе с до отказа задранными вверх ногами, мне чуть ли не пять минут пришлось терпеть нестерпимую щекотку, пока Сью мазала меня детским маслом.
— Только не вздумай сейчас пустить струйку, — насмешливо улыбнулась она, вызвав всеобщий смех.
— Лучше так, чем в трусы, — усмехнулась одна из мам.
— Неплохая идея, — согласилась Сью, — Только сначала передвину его сюда, к краю скамейки.
Я недоумённо посмотрел на свою няню.
— Можешь писать, — сказала она, — Давай, Томми. Действительно лучше сходить по маленькому сейчас, пока ты лёжишь без трусиков. Чтоб они потом подольше оставались сухими.
— Когда мой был помладше, я его всегда заставляла писать перед тем, как одеть сухой подгузник, — сказала одна из мам.
— И что, всегда послушно пускал струйку, когда ты его об этом просила? — повернулась к ней другая женщина, — Мой упрямый — на уговоры не поддается.
— Попробуй положить на животик холодную влажную тряпочку, — посоветовала первая мама, — Или полей писюнчик прохладной водичкой. Мигом пустит фонтан.
— А Томми у меня пустил струйку, когда я мазала его детским кремом, — сообщила Сью, — Вот тут, за яичками.
— Наверно от щекотки, — улыбнулась третья мама, — Мой совсем не может ее терпеть.
— Все мальчики боятся щекотки, — присоединилась к разговору еще одна женщина, — Видели б вы, что мой вытворяет, когда его мажут между ножек кремом или детским маслицем: ерзает, дрыгает ножками, вырывается — точно так же, как этот мальчишка. И фонтан из своего стручочка запросто может пустить.
— Может и мне сейчас своего сорванца просто пощекотать, — улыбнулась Сью, принявшись легонько перебирать пальцами у меня за мошонкой, — Ну что, Томми? Пустишь для нас фонтанчик? Не надо стесняться. Мы с Викки и Эшли уже видели, как ты писаешь. А сейчас давай покажем этим мамам, как ты умеешь пускать струйку. Лучше на травку, чем себе в штанишки, правда?
— Серьёзно хочешь, чтоб пописал? — хихикнула Эшли, — Хоть в кустики б отвела.
— Вот еще, — хмыкнула Сью, продолжая щекотать мне мошонку, — Пусть писает так, лёжа. Уже один раз нам фонтанчик в этой позе демонстрировал.
Не в силах терпеть мучительную щекотку, я попытался вырваться, но Эшли только
