Изабелла позволила себе тихо, почти бесшумно заплакать.
— На рассвете тебя выведут для нужд, — раздалось откуда-то сверху.
... Сразу после этого ставни, ведущие в подпол, с грохотом закрылись, оставив Изабеллу в абсолютной темноте, к которой даже нельзя привыкнуть. Более того, они ставили ее связанной.
По началу женщина храбрилась, зная, что бывала и не в таких передрягах. И, наверное, она бы вытерпела, если бы была хоть какая-то уверенность, что дальше будет лучше. Лучшее, что ее ожидало — смерть в Пор Воллене.
Изабелла жила от одной «выгулки» до другой, ожидая этих минут, как самого светлого в своей жизни. Ее действительно выпускали только при крайней необходимости, которых у кунари, как выяснилось, было на порядок меньше, чем у людей.
Ощущение того, что дело действительно безвыходное она осознала на седьмой день, когда та самая маленькая женщина внутри нее вырвалась на волю.
Сидя на корточках перед бесстрастными карашоками грязная, растрепанная Изабелла выпустила жалкую слабую струйку мочи, тихо зажурчавшую по камням площадки, когда ее вывели ранним утром седьмого дня для очередного «выгула». При этом Изабеллу заметно покачивало. За неделю своего заключения она заметно ослабла, перебиваясь с хлеба на воду. Будь ее пленители людьми, она наверняка бы сумела выпросить более калорийной «добавки» к своему скудному рациону, но косситы дружно игнорировали ее, хотя она ожидала что ебаные рогачи будут часто навещать ее в подвальчике.
Внезапно подул легкий свежий ветер и пиратка потеряв равновесие плюхнулась прямо в напущенную лужицу. Обида и унижение от этого оказались последней каплей и Изабелла, не скрывая слез, горько заплакала:
— Отведите меня к Аришоку — жалобно изрекла она, сломленная и отчаявшаяся
Переглянувшись, один из карашоков ушел, оставив сослуживца наблюдать за пленницей, словно она могла куда-то убежать.
Его не было минут пять. Целых пять минут, являвшихся половиной «выгулки», за которые Изабелла, как ей показалось, стала чувствовать себя лучше.
Но вот, она увидела как тот коссит возвращается, и с надеждой уставилась на него.
— Аришок примет тебя.
Изабелла пошатываясь встала и неверными, валкими шажками проследовала за кунари. Тот привел ее к подножью длинной, крутой лестницы на верхней площадке которой в окружении своих воинов на грубом подобии трона восседал рогатый гигант в позе задумчивого мыслителя, уперев кулаком массивную волевую челюсть.
Остатки сил к тому времени окончательно покинули женщину и она упав на четвереньки поползла по холодным каменным ступеням. В конце концов она замерла у ног Аришока.
Коссит смерил ее безразличным взглядом, словно она и прежде была такой жалкой.
— Баз, — его лицо приблизилось к ползущей женщине, — ты хотела говорить. Говори
— Позволь мне искупить свою вину перед тобой и твоими воинами, милостивый Аришок — начала Изабелла, проглотив последние крупицы гордости — Ведь это по моей вине вы застряли здесь на эти семь долгих лет. Вдали от дома, своего народа и... своих женщин. Позволь мне искупить вину перед тобой и твоими воинами своим телом. Я преподношу его в дар тебе и Кун.
— Твоя вина это не грязь, от которой можно отмыться, и не торговец, от которого можно откупиться, Баз. Единственное полезное, что ты можешь сделать — принять Кун, сделав остаток жизни осмысленным. Твоя смерть станет более почетной, а до того момента ты сможешь служить нам.
— Как скажешь, мой Аришок — пролепетала пиратка — Я с готовностью приму любую роль, которую ты сочтешь приемлемой для меня.
— Хорошо. Твоя жизнь обретет цель, пусть и не на долгий срок. Обмойте ее тело и приведите в мои покои, сказал Аришок.
Измученным ушам Изабеллы показалось, что тон гиганта стал более довольным, словно ему удалось раздавить назойливого жука, мешавшего уже не первые сутки.
