своему подвалу, в душевую комнату. В этой комнате он облил холодной водой моё тело и вручил мне бритву с мылом. Он велел мне брится так, чтобы на всем теле не осталось не единного волоса. Руки тряслись от холода и изнемождения. Необошлось и без порезов. Вся процедура заняла минут пятнадцать. После этого он облил меня еще раз ледяной водой и потащил обратно в камеру.
— Но почему? Я ведь согласился с вашими условиями! Я не хочу обратно в камеру!
— Прежде чем ты выйдеш из моего подвала, я полностью превращу тебя в другово человека, выдрессерую, изуродую и заставлю выполнять любые приказы! Так чтобы тебя при желании ни кто не смог узнать! Если не будеш сопративлятся, ты ускориш свой выход от сюда.
С этими словами он вышел. Я остался в этой сыростью пропитанной комнате на едине сам с собой. Было сложно поверить в происходящее. Еще сутки назад я лежал в раскошном ложе с красоткой, а теперь совершенно голый и лысый стою на коленях перед другим мужчиной, умоляя о милости. Холодный бетон время от времени возвращал меня в реальность. Кожа зудела от раздрожения, задница горела огнем.
Через несколько часов он вернулся. С ним был еще один человек в очечках и с чемоданчиком. Как выяснилось это был мастер по тату и пирсингу. Он умело принялся за своё дело. Мне были проткнуты уши, нос, соски, на член надели обобое кольцо с цепочкой ведущий к яйцам. Таким образом если пенис возбуждался, была невыносимая боль и заниматся сексом было невозможно. На задницу нанесли татуировку где большими буквами было написано «РАБ». На лбу инициалы моего теперешнего хозяина «Д. К» Дмитрий Константинович. Шею заковали в железное кольцо, с петелькой для замка и поводка. Ошейник был слишком широким и слишком плотно сидел, головой крутить было сложно. Как следует поработав со мной пару часов, мастер ушел. Тело горело, местами появлялись крово-подтёки, пытаясь представиь себя со стороны я приходил в шок и ужас!!! Что со мной сделали? Зачто? Почему?
— Ну что как тебе такие изменения в жизни? Нравится?
— Не очень! — Сквозь боль сказал я.
— Ничего через пару дней все заживет! Как на собаке! Ахахах!!! Короче так, теперь будеш называть меня господином! Понял?
Мой разум понимал, что назвать его господином это будет последней точкой, тогда уже барьер личности и гордости будет сломлен и я навсегда потеряю самоуважение, но мое горящее тело и изнемажденное сознание заставило «это» сказать.
— Да господин! Я Понял вас!
— Хороший раб! Не думал что ты так быстро сломаешся! Слабак! За малейшую провинность будеш наказан, наказания будут разными их буду определять я! С этого момента ты должен при мне всегда стоять на коленях, твоя судьба будет полностью пренадлежать мне!
Он кинул на пол матрас и ушел. В комнате стало темно. Я упал на матрас и закрыл глаза. Горечь подкатившая к горлу мешала мне дышать. Было настолько унизительно, что хотелось сию минуту взорватся от позора. Я незнал смогу ли я вырватся из этого кашмара или нет.
Трудно сказать сколько прошло времени, но я уснул и даже выспался. Меня разбудил скрежет открывавшейся двери. В камеру зашел он, в руках был тюбик с кремом для тела. Подойдя ко мне он велел мне поднятся, затем нанес мне крем на все те места которые были проткнуты и оклеймлены. Ужасную боль и зуд сменила прохлада, его рука тчательно втирала остатки крема. Мне даже стало на мнгновение приятно и свежо, боль стихла.
— Ну как раб, лучше?
— Да господин, спосибо вам, мне намного лучше!
Я был поражен его добротой, в моей голове пронеслась мысль — что быть рабом это еще не конец! Да может я буду облачен в цепи, да меня будут унижать, но это не так плохо! Разум понимал, что во мне начили просыпатся инкстинкты ... раба. В тоже время я знал, что с такой жизнью нельзя спокойно смирится. Как только я соглашусь со своим новым положением и приму его,
