ж тоже голые были) — не знаю. Это все было не на самом нудистском, а примерно в 300 метрах от него, на обычном, «текстильном» (как говорят нудисты) пляже. Наверно, другие просто полезли сразу в море, а потом уж голые бежали за одеждой — не знаю... А мы, во-первых, не решились пачкать море там, где другие купаются, а во-вторых, конечно, здорово хотелось побыть еще вот так, живыми ходячими радугами, и голышом — без возможности одеться. Здорово стыдно было, даже голова кружилась, и член торчал, как пушка, но в душе такая эйфория была, что просто хотелось летать. А о Дашке и говорить нечего: она визжала еще долго после нашего выхода из аттракциона, и скакала, и пугала прохожих, и мазала их краской. Она потом сказала мне, что ей тоже было жутко стыдно, и чтобы заглушить стыд, она вела себя, как дикая обезьяна. Ну, я-то знаю, какой телячий восторг ее распирал :-). Как другие «мурзилки» выбирались домой (они ж тоже голые были) — не знаю. Это все было не на самом нудистском, а примерно в 300 метрах от него, на обычном, «текстильном» (как говорят нудисты) пляже. Наверно, другие просто полезли сразу в море, а потом уж голые бежали за одеждой — не знаю... А мы, во-первых, не решились пачкать море там, где другие купаются, а во-вторых, конечно, здорово хотелось побыть еще вот так, живыми ходячими радугами, и голышом — без возможности одеться. Здорово стыдно было, даже голова кружилась, и член торчал, как пушка, но в душе такая эйфория была, что просто хотелось летать. А о Дашке и говорить нечего: она визжала еще долго после нашего выхода из аттракциона, и скакала, и пугала прохожих, и мазала их краской. Она потом сказала мне, что ей тоже было жутко стыдно, и чтобы заглушить стыд, она вела себя, как дикая обезьяна. Ну, я-то знаю, какой телячий восторг ее распирал: — ).
А было не очень жарко, относительно, конечно, краска на нас была влажная, липкая, густая, и очень не хотелось все это смывать, и мы просто пошли голяком по направлению к нудистскому. Дашка дурачилась, я тоже, даром что без пяти минут адвокат: — ), мы выглядели, конечно, нелььзя описать как, и чувствовали себя тоже. Мы шли так босиком по песку, оставляли вначале разноцветные следы, потом песок налип на покрашенные ноги... Потом, когда шли через нудистский, нас приветствовали воплями вчерашние знакомые, но никто не узнал. Только когда Дашка подошла к ним — только тогда... То-то смеху и веселья было! А потом мы пошли наверх — на горку, от моря в сторону.
В общем, чтоб не затягивать рассказ, скажу, что мы так вот — голыми и покрашенными — пробродили целый день, до вечера, и это был самый сумасшедший и незабываемый день в нашей жизни. Только затемно уже искупались — долго-долго смывали в довольно-таки холодной воде засохшую краску, которая превратилась в настоящий цемент, особенно в волосах, и потом оказалось, что смыли процентов 40 — когда в номер пришли и посмотрелись в зеркало. Потом доооолго под душем мыли друг дружку — и все равно и кожа, и волосы заметно подкрасились, так что мы еще пару дней были похожи на индейцев или панков.
Так вот, мы долго бродили голышом по горам, зашли на могилу Волошина, плясали там на склонах, и везде нас видели десятки людей, и все были в ауте. Потом уже краска на нас подсохла, потрескалась, и мы были похожи на старинную глазурь или орнаменты в трещинах. Через пару часов уже сильно тянуло в воду, но так не хотелось прекращать все это безобразие, что мы слонялись по склонам, катались по траве, дурачились, красовались и пугали людей часов до пяти. С нами все просились фотографироваться, и мы, пока еще не подсохли, мазали всем краской носы... а вот моя камера осталась в номере: — (.
Мой член вначале все время торчал вверх, а потом сник, но все равно ныл от напряжения, у меня в паху будто все время плескалось клейкое, обволакивающее море. Это было невыносимо, и я упросил Дашку — мы зашли за кустик, и она
