удалось сговориться; а в полуподвале — мы с детьми...
— И сколько же у вас детей?
— Трое: мальчик 10 лет и две девочки 11 и 13 лет... Вы допили кофе? Ну давайте я отнесу чашку с блюдцем на кухню.
— Итак, до вечера?
— До вечера.
После завтрака я уединяюсь в библиотеке и принимаюсь за чтение мемуаров Казановы. Но это увлекательное занятие прерывается мамашей, тётушкой и хозяйкой, зачем-то заглянувшими туда и выразившими крайнее удивление тем, что я в такую хорошую погоду сижу здесь:
— Почему ты не в купальне?
— А что, надо? — спрашиваю я с глупым видом, лишь бы что-нибудь сказать, и тороплюсь забраться на стремянку, чтобы спрятать заветную книжицу. — Погода, говорите, хорошая? Так я сейчас же собираюсь и бегу на речку...
— Ты опоздал, — напоминает мне маман. — Теперь наше время купаться... Но всё равно, выйди отсюда, нам надо кое о чём обмолвиться.
Я покидаю их, прохожу по коридору, спускаюсь с крыльца, но увидев сидящих на лавочке и о чём-то оживлённо беседующих девиц и Петю, сворачиваю в их сторону и спрашиваю:
— Итак, что будем делать?
— Нас ведут купаться...
— А моё время уже прошло, и я не знаю чем заняться. Пожалуй буду сам с собой играть в разведчики и тайком следить за вами... Так что имейте это в виду, когда окажетесь на речке.
— И откуда же ты будешь за нами подсматривать? — спрашивает Вера.
— Причём, оставаясь нами незамеченным? — добавляет Оля.
— Ещё не знаю. Но у меня есть время, пока наши мамы совещаются, чтобы сбегать окунуться, а потом поискать подходящий наблюдательный пункт.
— Если завтра погода будет такая же хорошая, — говорит Вера, — надо что-то сделать, чтобы наши мамы не смогли пойти с нами купаться...
— Это было бы здорово! Но согласятся ли они отпустить вас одних?
— Попробуем уговорить, — заявляет Оля.
— Ура! — восклицает Надя и обращается ко мне: — А ты, Саша, будешь с нами купаться, учить меня плавать?
— Если мне будет позволено, то с удовольствием! — отвечаю я, целуя её под удивлёнными взглядами Веры и Оли, после чего оставляю их всех.
Спустившись вниз по деревянной лестнице, я раздеваюсь догола, ныряю, переплываю купальню туда и обратно, быстро одеваюсь и через плотину бегом переправляюсь на противоположный берег. Там мне приходится пробираться в таком густом кустарнике, что с трудом удаётся найти местечко, где можно было бы удобно присесть, оставаясь незамеченным, и откуда можно было бы смотреть за тем, что будет происходить в воде и на берегу. Ждать приходится долго. Но вот до меня доносятся голоса спускающихся по лестнице. Когда все они оказываются на покрытой травой полянке, я вижу всех без исключения дам и их дочерей, включая дылду Лику. В таком многолюдии разобрать, кто с кем и о чём говорит, абсолютно невозможно, да и видеть, как идёт раздевание тоже затруднительно: уж слишком высоко по сравнению с моим наблюдательным пунктом оказывается то место, где они начинают располагаться.
И всё же через какое-то время они одна за другой появляются на краю обрыва и начинают спускаться к воде, а некоторые из них, поболтав в ней ногами и убедившись, что она тёплая, входят в неё сначала по колена, потом опускаются глубже, брызгаются, радостно кричат, — и большие тёти и маленькие детки, а хозяйка, присев по горло, кидается в плавь и после дюжины гребков оказывается на этом берегу, встаёт на ноги, чтобы отдышаться, поворачивается и плывёт назад, а потом снова возвращается.
На этот раз она больше чем наполовину выходит из воды, поворачивается к другим и зовёт их к себе. Девочки и Петя не откликаются,... целиком занятые пусканием брызг друг в друга, а вот Алина, а за нею тётушка и мамуля (последняя после некоторых колебаний) решаются последовать её примеру. И вот они выбираются по
