— спрашивает сестра, подкладывая салат в мою тарелку.
— Пишет, — отзываюсь я. — На электронный ящик...
— А Леночка?
— Учится, — говорю я, набирая номер Эдика.
Марьяна — моя вторая жена... С первой женой я прожил пять лет, и поначалу всё у нас было хорошо, но на исходе пятого года, никому об этом не говоря, я стал внутренне тяготиться браком, одновременно с этим все чаще подумывая о том, как бы нам беспроблемно расстаться, так что когда мою первую жену неожиданно накрыло увлечение каким-то дизайнером-модельером, я воспринял это как подарок судьбы, — расстались мы достаточно легко, а главное, по причине более чем понятной — совершенно объяснимой... А Марьяна появилась в моей жизни спустя четыре года, и вовсе не потому, что я в неё страстно влюбился, а просто на тот момент в моей жизни всё чаще и чаще стали возникать ситуации, где солидно и респектабельно было появляться не одному, а с законной супругой... впрочем, Марьяна, когда я впервые её увидел, мне понравилась, так что в моём втором браке был не только голый расчет — не один бездушный прагматизм. У нас родилась дочь — Леночка... теперь Леночка учится в Америке, и Марьяна живёт с ней — уже шесть лет мы живём практически врозь... меня такое положение дел совершенно устраивает, о чём я, впрочем, не особо распространяюсь; во всяком случает, моей сестре кажется, что в личной жизни мне фатально не везёт, и я её в этом не разубеждаю, — пусть думает так, как ей думать хочется...
Я набираю номер Эдика — своего водителя... Конечно, можно было бы и остаться — не так часто я бываю у родной сестры в гостях, но я уже вспомнил, где должен лежать мой дембельский альбом, и, вспомнив это, я чувствую... да, я чувствую — как мальчишка — нетерпеливое желание окунуться в собственные армейские воспоминания... благо, они у меня — в отличие от племянника — есть.
Эдика я попрошу подъехать через полчаса, и ровно через полчаса раздаётся его звонок: «Виталий Аркадьевич! Я у подъезда»... Мы едем в потоке машин, и я, глядя перед собой, невольно думаю, как странно это совпало: Толик, Валерка, Серёга, Вася... то есть, ничего сверхъестественного, конечно же, во всём этом нет, — четыре обычных имени, случайным образом соединённые вместе... и тем не менее! Антон родился в тот год, когда я из армии пришел, отслужив два года в гвардейском дивизионе, и мне об армии до сих пор есть что вспомнить... а теперь из армии вернулся он, мой племянник, и ему, только-только демобилизовавшемуся, о службе своей говорить совершенно неинтересно, потому что ему вспоминать о времени, проведённом в армии, практически нечего... даже фотографий — кроме нескольких парадных, присланных матери — не осталось ни одной, и он об этом нисколько не сожалеет. А у меня этих фотографий — целый альбом... глядя перед собой, я думаю о странном совпадения четырёх имён: Толик, Сёрёга, Вася, Валерка... «Вас проводить?» — спрашивает Эдик, когда машина останавливается у подъезда малоквартирного дома, в котором я год назад купил квартиру улучшенной планировки. «Не нужно, Эдик, — говорю я. — У тебя на сегодня какие планы?» «Да, в общем-то, никаких, — отзывается Эдик. — Юля сессию сдаёт — ей не до меня. А что? Нужно будет куда-то съездить ещё?» «Возможно... — говорю я, открывая дверцу «Ауди». — Возможно, я позвоню тебе часика через два-полтора... сможешь подъехать?» «Конечно, Виталий Аркадьевич!» — говорит Эдик, кивая головой... Я вхожу в подъезд, зная, что Эдик не уезжает сразу, а каждый раз ждёт до тех пор, пока в каком-либо окне моей квартиры не вспыхнет свет, — так у нас с Эдиком заведено.
Антон, мимолётно упомянув четыре имени, сам не знал, на какую волну он меня настроил... и не только не знал — он даже a priori знать об этом и не может, и не должен! А между тем... Толик, Серёга, Вася, Валерка — для меня это не просто