Он единственный из всех знакомых парней называл меня «Солнцем». И от этого слова у меня становилось настолько тепло на душе, что, казалось, я сейчас возьму и растаю. Правда, я подозревала, что он не одну меня называет так, что он так обращается ко всем нашим девушкам, однако я старательно отгоняла эту противную, холодную и скользкую на ощупь мысль.
Мне было тогда 19, а ему — 22. Звали его... Пускай будет Вилле. Настоящего имени я всё равно вам не скажу, да и, честно говоря, не вяжется это распространённое русское имя с типичной скандинавской, «викинговской» внешностью главного героя этого рассказа. Мысленно я так и называла его — Викинг. Яркие светлые волосы, отпущенные ниже лопаток (абсолютно натуральные, никакой краски), глаза — иногда серые, иногда голубые, пшеничного оттенка широкие сросшиеся брови, низко нависающие над глазами, небольшой нос с круглым кончиком, узкий рот с довольно полными губами, рыжие усы, растущие как бы вниз и переходящие в такую же «ржавого» оттенка бороду... Роста Вилле был гораздо выше среднего, отличался широкими плечами и вообще крепким сложением. Он умел к месту и весело пошутить, был всегда в хорошем настроении, относился ко всем по-доброму. Естественно, отбоя от девчонок у Вилле не было. Носил он, по обыкновению, косуху, под ней — футболку с изображением какой-нибудь металлистической группы, джинсы и берцы.
Когда этот весёлый красавец появлялся в компании (с неизменной банкой пива в руке), внутри у меня всегда что-то сладко вздрагивало. Ко мне он всегда подходил, сияя улыбкой из мелких, ровных, красивых зубов, и, здороваясь, целовал не иначе как в губы. В такие моменты я едва ли не теряла сознание от счастья...
Я старалась никак не показывать Вилле, что он мне нравится: не хотелось, чтобы он почувствовал очередную «победу» и включил меня в армию своих поклонниц. Хотя, положа руку на сердце, я могла сказать, что он всё-таки так бы не сделал. У Вилле было особенное ко мне отношение — наверное, потому что я сильно отличалась от других девчонок. Разговоры с моими приятельницами Вилле, как правило, вёл «ни о чём», всё больше подкалывал их и хохотал. Со мной же он мог часами сидеть в каком-нибудь дворике и вести разговоры на «вечные» темы. Кроме того, при мне он старался следить за своей речью и вообще держался по-иному. Может быть, он даже немного боялся меня, моей сдержанности и даже холодности, которых не видел ни в одной из наших девчонок.
Конечно же, все вышеописанные черты были напускными. Я просто хотела закрыть от злых людей свою ранимую душу. И хотя Вилле к таким людям не относился, я всё равно очень боялась, что, показав ему свою истинную сущность и своё отношение к нему, я сильно наврежу себе.
Иногда он, раззадорив себя алкоголем, становился излишне весёлым и позволял себе обнять меня за плечи, прикоснуться ко мне. Я от его объятий не уворачивалась, и, наверное, именно это выдало меня с головой. Хотя — разве я смогла бы долго скрывать, что Вилле мне нравится? Разве мои глаза могли до конца скрыть это?..
В тот день мы, вопреки обыкновению, отделились от компании, ушли в соседний парк. Был конец июня, погода стояла отличная, у нас был с собой алкоголь — в общем, всё складывалось как нельзя лучше. Мы с Вилле выбрали место подальше от парковых дорожек — чтобы, если что, милиция нас не обнаружила. Мы расстелили на траве свои косухи и сели. Викинг откупорил первую бутылку — это было белое вино — и разлил содержимое по стаканчикам.
— Садись поближе, Солнце, — сказал он, отставляя вино в сторону. — А то как неродная.
Я молча придвинулась к нему. Вилле обнял меня за плечи, попытался заглянуть в глаза, однако я упрямо смотрела вперёд стеклянным взглядом. Внутри у меня бушевало что-то вроде тропического ливня, состоящего из противоречий; я, честно говоря, совершенно не знала, как себя вести.
— За тебя, — он
