кипятись. Я буду только лишь рад, если между Вами завяжется что-то серьезное. Честное слово, буду рад. Искренне желаю тебе успеха!
Родька с подозрением посмотрел на него. Он не мог понять, как можно отказаться от соблазнительной красавицы Лидочки. Нет, здесь, что-то не так. Пашка явно темнит, пудрит ему мозги, а сам, наверное, имеет на ее счет собственные планы.
Когда прозвенел звонок и все разошлись по классам, он остался с Первенцевой наедине. Склонившись над тетрадями, она с преувеличенным усердием правила их, но он видел ее розовеющую щеку и нервный трепет длинных ресниц.
Между ними уже давно витало нечто, заставляющее ее краснеть в его присутствии, а его сердце неровно биться.
— Маринцев жаловался на Вас. — Непонятно для чего, сообщил он. — Зачем Вы дразните его?
— Я, дразню его? Вот еще! — Возмущенно откликнулась она. — Много ему будет чести!
— Люда, а что Вы думаете обо мне?
Она покраснела и низко склонив голову, едва слышно ответила: — «Ничего».
— А вот я о Вас думаю постоянно.
— Прошу Вас, не надо об этом Павел. Не начинайте снова этот неприятный для меня разговор.
— Значит, ты имеешь обо мне плохое мнение, — заключил он.
— Совсем, нет. Даже, наоборот! — Поспешно возразила она. — У меня о Вас, очень хорошее мнение!
— Люда, значит ты, все же, думала обо мне?
— Паша, прошу тебя, давай не будем продолжать этот разговор.
— Ты боишься меня?
— Нет. Просто я не собираюсь обсуждать эту тему, Павел Сергеевич.
— Люда, здесь, в самом деле, не слишком подходящее место для серьезного разговора, поэтому разреши мне придти к тебе вечером в гости.
— Только не это! Я не разрешаю!
— Я, приду в девять, — не слушая ее возражений, сообщил он.
— Лучше, в восемь, но я не приглашаю тебя.
— Я приду без твоего приглашения.
Людмила была очень нарядна. Миленький домашний халат, с трудом охватывающий ее выпуклое тело, подчеркивал гармоничность ее форм, женственность чуточку располневших бедер. Глядя на ее соблазнительно обширный зад, обтянутый халатом так туго, что под ним проступала впадина между ее ягодицами, он довольно ухмыльнулся. Вот и пойми после этого женщину, говорила, что не желает видеть его, а сама оделась так, что соблазнит самого равнодушного к женским прелестям мужчину. Она словно задалась целью во что бы то не стало совратить его.
— Люда, спасибо, что любезно впустила меня, — склоняясь над ее рукой, поблагодарил он.
Вздрогнув от прикосновения его губ к ладони, она порозовела.
— Не прогонять же тебя назад, раз пришел.
— Вижу, ты подготовилась к встрече?
Она мельком посмотрела на себя и перехватив его вспыхнувший взгляд устремленный на ее обнажившуюся ногу, поспешно поправила раздвинувшиеся полы халата.
— Это домашняя форма моей повседневной одежды.
Он хотел возразить, что в другое время она вряд ли носит под халатом кружевное итальянское белье, которое заметил на ней, но не желая ее лишний раз возмущать, предусмотрительно промолчал.
— Я, собиралась поужинать, не желаешь ли поужинать со мной?
— Если бы у тебя было и вино, я бы с удовольствием поужинал с тобой за общим столом. Хотя я, предусмотрел это и на всякий случай, захватил его с собой, — протягивая ей пакет, произнес он.
— Проходите в зал. Я пока, разогрею ужин.
— Не надо. Давай посидим за бутылочкой вина. В пакете есть фрукты.
— Хорошо. Немного погоди, я сейчас все принесу.
У Людмилы бывать ему не доводилось. Ее маленькая квартира была уютно, со вкусом обставлена. Было заметно, что хозяйке нравится жить в ней. Особенно уютной была ее красиво убранная, широкая и удобная кровать.
Сев в кресло, он осмотрелся еще раз. Хорошо, у нее здесь. Спокойно, приятно.
Увидев появившуюся
