распорядился — дал Зайцу последние указания: — Сиди сейчас здесь — Шланг тебя сменит! Сам, бля, отсюда не выходи! А я, бля, пошел бай-бай... всё, Дима-Димон! Отдыхай...
Сжимая в руку упаковочный коробок, на котором Заяц успел разобрать витиеватую надпись «Крем для смягчения и увлажнения кожи», Архип стремительно выскочил из туалета, словно его сию же секунду ждало какое-то неотложное дело... Архип исчез — стёрся с монитора, и Заяц остался сидеть на корточках, медленно осмысливая новый поворот в своей начинающейся службе... «вот — новый поворот», и на этом новом повороте-вираже Заяц со всей отчетливостью понял-осознал одно: никто ничего не узнает, если он, Дима Заяц, будет во всём слушаться этого парня — Архипа... видимо, Архип за своё молчание и покровительство будет ему предлагать отсасывать — будет давать ему, Диме Зайцу, в рот... и даже, быть может, не только в рот, — может быть, он захочет иметь его, Диму Зайца, сзади... ну, то есть, захочет ебать его в жопу, — Зайцу, подумавшему про «жопу», вдруг показалось, что он идентифицировал тот странный привкус, который исходил от члена Архипа и который он, Заяц, явственно ощущал губами и языком... но был ли это т о т привкус? И потом — этот «Крем для смягчения и увлажнения кожи»... всё это было и странно, и непонятно, и даже пугающе для парня, который — так уж сложилось в его доармейской жизни — об однополом сексе знал не больше, чем знает пропеллер о ветре, но Архип не просто сказал, а твёрдо пообещал, что в обиду его, салабона, не даст, и Заяц хотел в это верить... во всяком случае, Архип сейчас не казался Зайцу уродом, сублимирующим в садизм свои сраные комплексы; ну-да, это он, этот самый Архип, позвал в туалет сержанта, и они здесь вдвоём, по сути, его изнасиловали — принудили брать их члены в рот... зато во второе своё появление Архип показался Зайцу уже вполне нормальным — было в этом Архипе что-то такое, что поневоле внушало доверие... и потом: разве у него, у Димы Зайца, был сейчас выбор? Он будет давать Архипу ... в рот или в зад, а Архип, в свою очередь, будет хранить молчание и о сегодняшней ночи, и вообще... то есть, Архип, никому ничего не рассказывая, будет его, Диму Зайца, в своё удовольствие тайно натягивать, но по сравнению с тем положением, в какое он, Заяц, мог угодить в случае, если в роте об этой сегодняшней ночи станет известно всем, эти сношения тэт-а-тэт были не самым страшным... да и потом: в рот или в зад один на один — это был всё ж таки секс, и Заяц, думая обо всём этом, невольно почувствовал... восемнадцатилетний Дима Заяц был совершенно нормальным парнем, а потому, думая о словах Архипа и о том, что может Архип с ним делать, он невольно почувствовал, как член его в брюках медленно затвердевает...
Между тем, оставив Зайца в туалете, Архип, как на крыльях, летел к Баклану... Архип был вполне доволен, и было ведь отчего: он, Андрюха Архипов, ещё не планировал и даже не думал салабона Зайца вербовать в партнёры и, направляясь в туалет, хотел для спокойствия души лишь убедиться-удостовериться, что с Зайцем всё нормально, а получилось вон как классно... отлично всё получилось!
— Бля! Ты чего там... чего там так долго? — прошептал Баклан, едва Архип опустился на край кровати.
— Да, бля... — Архип, ещё выходя из туалета, подумал-решил, что Баклану о своей договорённости с Зайцем он ничего рассказывать не будет. — Пока, бля, отлил... пока этому салабону, от счастья впавшему в транс, объяснил, что для него, молодого задрота, ни сегодня, ни вообще ничего необычного или страшного не случилось и не произошло... короче, ничего не «долго»! Это ты здесь лежал-ожидал, и тебе показалось, что долго...
— Ну, правильно, — согласился Баклан. — Когда ждёшь чего-то или кого-то, то время всегда тянется медленно... А я уж подумал, что ты там, в туалете, с ним это дело пробуешь — крем испытываешь...
