раньше не случилось, или могло произойти когда-нибудь позже, или могло не случиться и не произойти вообще никогда, — для таких парней, как Архип и Баклан, решающим в деле открытия однополого секса становится случай... и случай этот произошел, случился; масло не может быть масляным, а случаи в жизни случаются, — Баклан и Архип, открыв для себя однополый секс, с неистовством неофитов упивались в пустой казарме его безоглядно пьянящей сладостью... в нескольких метрах спал, с головой укрывшись одеялом, ефрейтор Кох, в туалете, прислонившись спиной к стене, сидел на корточках рядовой Заяц, а они, Андрюха и Саня, сосали друг друга в губы, тёрлись друг о друга напряженно гудящими членами, поочерёдно мяли друг друга, вжимая один в одного голые разгорячённые тела...
А потом они трахнули друг друга в зад — натянули один одного в очко, и всё у них получилось... с кремом для смягчения и увлажнения кожи всё получилось отлично! Ну, то есть, было, конечно, больно — им обоим было больно поочерёдно, но это была «сексуальная боль», как подумал потом Саня Бакланов, — это была необычная боль — тупо раздирающая и вместе с тем горячая, волнующая, возбуждающе желаемая... это был по-настоящему мужской кайф — истинное наслаждение воинов.
Первым натянул Баклана Архип, причем вставил он член в зад Баклана не с первого раза и даже не со второго... поначалу Баклан стал в койке раком, — упираясь головой в подушку, Баклан выставил вверх распахнувшиеся ягодицы, и сопящий от предвкушения Архип, торопливо смазав кремом головку члена, раз и другой попытался вогнать член в очко в таком положении, но — не тут-то было: едва головка члена начинала давить на мышцы сфинктера — едва мышцы сфинктера начинали разжиматься-растягиваться, как Баклан тут же судорожно дёргался от боли, ускользая от давящего напора в сторону; во время третьей попытки Архип решил действовать решительнее: в третий раз, заняв исходное положение, получив от Баклана подтверждение, что ... головка члена упёрлась в туго стиснутое очко, Архип резко, рывком-толчком с силой двинул членом вперёд, и мышцы сфинктера под этим грубым натиском смазанной кремом головки тут же податливо растянулись, впуская головку вовнутрь, — Архип ощутил-почувствовал головкой обжигающую сладость, но это была для Архипа сладость секундная — в то же мгновение, едва головка члена вскользнула в очко, Баклан, непроизвольно вскрикнув от боли, с не меньшей силой рванул своё тело вперёд, тут же соскакивая, соскальзывая с Архипова члена... «Ты чего, бля, Санёчек, чего ты? Я же всунул уже! — прерывисто выдыхая жаром пышущие слова, Архип возбуждённо засмеялся. — Давай, бля... давай ещё раз!» Баклан, которому показалось, что вход изнутри словно ошпарили кипятком, ничком повалился на постель, непроизвольно сжимая, с силой стискивая мышцы сфинктера — интуитивно стремясь таким образом выдавить боль из тела... «Давай... по-другому давай — ложись на спину! — Архип неожиданно вспомнил позу, в которой однажды он безуспешно попытался всунуть в зад своей биксе. — Ложись... на спину ложись! — возбуждённо прошептал Архип, ни секунды не давая Баклану на осмысление предлагаемой новой конфигурации... впрочем, от Архипа шла такая уверенность, что Баклан, беспрекословно подчиняясь, тут же перевернулся на спину. — Так... теперь — ноги, Санёчек... ноги вверх подними... и — мне на плечи... на плечи мне ноги... так!» Ноги Баклана вмиг оказались полусогнутыми в коленях, причем сами колени оказались прижаты к плечам, отчего вскинутые вверх ступни были устремлены в потолок, словно жерла зенитных пушек, — Архип, теперь уже спереди пристраиваясь к Баклану между разведёнными в стороны ногами, правой рукой направил член в очко — и, нависая над Бакланом сверху, легонько надавил членом на мышцы сфинктера... и снова Баклан почувствовал боль —
