Странно, что в столь поздний час в его окне все еще дрожал огонек свечи. Николь вздохнула, нерешительно помялась на месте, раздумывая, стоит ли заходить к нему, получив официальное приглашение, в такое время. Наверное, он спит, или, может быть, занят чем-то по-настоящему важным. В последнее время у девушки заметно упал уровень успеваемости, и Марк настаивал на необходимости дополнительных занятий. Марк — ее учитель музыки. Он жил отдельно от остальных преподавателей — должно быть, предпочитал уединение — в ветхой башенке с северной стороны закрытой школы-интерната для девушек-сирот. Поговаривали, будто он часто удалялся в город по вечерам, и возвращался лишь к рассвету, но бывало и так, что директор не давал ему разрешение покидать школу. И тогда он ночевал в своей башне. Николь снова вздохнула, щурясь теперь уже на растущую луну, взошедшую над высокой стеной интерната.
Внезапно за ее спиной раздался хруст сломанной ветки. Девушка вздрогнула, готовая обратиться в бегство, всматриваясь в тьму за своей спиной. В следующий миг ее окатило волной облегчения:
— Здравствуй, Николь. Рад, что ты, наконец, решила подтянуть свои знания по сольфеджио, — бархатный баритон учителя музыки заставил Нику отбросить все свои страхи прочь. Это был Марк — он вышел из тени ближайшего дерева, и луна осветила призрачным светом его мужественное, словно чеканное лицо. Строгое выражение сменилось мягкой улыбкой. Заметив, что Николь смутилась, мужчина протянул ей руку:
— Ну, что же ты стоишь? Проходи! — он указал в сторону входа в башню. Поросшая извилистыми жилами плюща, она устремлялась высоко в ночное небо. Сквозь узкие бойницы окон зияла темнота, и лишь самое высокое окно обозначалось тусклым светом.
— Простите, — Николь выдавила из себя улыбку, собираясь с духом, и тут же побледнела, — Простите, я забыла учебник в своей комнате. Мне нужно вернуться, я сейчас приду... — но властная рука Марка тут же остановила девушку, обхватив ее кисть сильными пальцами до боли и прижав ее к груди девушки.
— Нет, тебе не нужно никуда идти, Николь. У меня есть все учебники. Ничего страшного, если ты не готова.
— Да, учитель, — Ника кивнула, стремительно краснея и ускорив шаг. Марк все же отпустил ее руку, давая девушке отдалиться от него на несколько шагов вперед. Беглым взглядом он скользнул по ее стройной, хрупкой фигурке, но тут же отвел глаза в сторону, не собираясь выдавать свои намерения раньше времени. Стоило Нике вступить в темноту коридора башни, как массивная дверь за ее спиной захлопнулась, и девушка очутилась на неосвещенном участке лестничного пролета, боясь ступить ни вверх, ни вниз в кромешной тьме. Она протянула руки к стене, стараясь найти опору, и тут же чьи-то ладони словно бы нечаянно сжали ее бедра. Из груди Ники вырвался тихий вздох не то страха, не то возбуждения.
— Не бойся, Николь. Это всего лишь я. Тут темно... — он вздохнул где-то в районе ее шеи, от его дыхания ее кожа стала влажной. Марк не убирал руки с ее бедер, и, вместо того, чтобы отстраниться от смутившейся девушки, шагнул в темноту, сбивая ее с ног и подхватывая на руки с такой же легкостью, как если бы Николь была пушинкой.
— Учитель Марк, — Ника попыталась найти опору носочками, но все, чего она смогла добиться — соскользнувшая туфля с ее ножки. Неожиданно она почувствовала, как что-то влажное прижалось к ее лицу. Сознание стремительно ускользало от девушки...
... Очнулась она от осознания собственной неподвижности. Она не могла пошевелить рукой, чтобы откинуть с глаз густую прядь темно-каштановых волос, упавшую ей на лицо.
Сквозь собственные растрепанные волосы она могла видеть пробивающийся тусклый свет свечей и странное движение темных силуэтов. С каждой минутой способность фокусировать зрение возвращалось к ней, и вскоре она
