Саша.
Клава же сочла необходимым поинтересоваться у него:
— Тебе чего?
— Проголодался, вроде бы. Есть что перекусить?
— Придётся потерпеть до ужина, — не без злорадства отвечает Саша. — . Видишь, мы заняты!
— А когда мы сможем поужинать? — спрашивает и Клава.
— Пусть потерпит... Надо дело сделать... При плохом замесе тесто может или перебродить или перестоять. Ещё надо приготовить опару...
— Понял? — подхватывает Клава. — Это не твои термопары и тому подобные датчики... Иди и жди.
Едва Иван выходит, Саша прекращает месить тесто:
— Ну, хватит, пожалуй. Видишь, как оно легко отделяется от стенок кастрюли? Если мука была доброкачественной, всё будет хорошо, и корка не станет отслаиваться от мякоти. Закрой кастрюлю крышкой и поставь в тёплое место для брожения. Обойдёмся, пожалуй, без опары. Теперь можно заняться и приготовлением ужина.
— Погоди... Поговорить надо...
— Успеем ещё. Ведь дело это не на один час...
— Куда ставить кастрюлю с тестом? К батарее?
— Нет, нет... Лучше на плиту, но не горячую, а то не выбродит по-настоящему... Чем ты думаешь начинять пироги?
— Изюмом, яблоками, картошкой, капустой...
— Картошка и капуста готовы?
— Да.
— Ну так давай ими и поужинаем сейчас. Чего ждать, чтобы на ночь глядя наедаться?..
— Ваня! Иди к нам!... Сейчас ужин будет готов.
— А выпить можно?
— А есть чего?
— Была початая бутылка...
— Ну тогда доставай её, режь сало и хлеб...
Ели неспешно, разговаривали о разном... Оставаясь внутренне напряжённой, Саша внешне старалась выглядеть довольно беззаботной. И ни один мускул не дрогнул на её лице, когда Иван выложил ей:
— Ты знаешь, Саш, я тут давеча видел Канунникова... И вот думаю, к кому он мог идти?..
— А чего думать?... Надо было остановить, поинтересоваться, как он тут оказался, куда шаги держит... Мало того, может быть, пригласить зайти потом и к вам. А если бы он согласился, то и меня об этом известить... С удовольствием прибежала бы, чтобы пообщаться ... с ним... Такой приятный молодой человек!..
— Я бы тоже не отказалась, — высказывает своё мнение Клава, весело взирая на подругу и несколько остолбеневшего мужа. — Эх. Ваня, Ваня, какую же ты промашку совершил!... Такого удовольствия лишил!..
— Да, — мечтательно закатывает глаза Саша, — как всё могло прекрасно получиться... Посидели бы, покалякали, посмеялись бы его анекдотам, а потом, когда надо было бы прощаться, я, быть может, ухитрилась уйти от вас вместе с ним, пошла бы проводить его до остановки и, кто знает, вдруг решилась бы предложить ему задержаться ещё на часок у меня... Ведь квартира-то пустая... Как ты считаешь, Клав, неплохая идея?
— Куда тебе!... — с напускным пренебрежением возражает та. — Ты ведь тихоня у нас...
— Кто знает... В тихом омуте черти водятся...
— Да никогда ты на такое не решишься...
— А ты?
— Я? — переспрашивает Клава и смотрит на внимательно следившего за их диалогом супруга. — Случая такого не было... А представился бы, — кто знает... Так что, пусть наши мужья больше холят и лелеют нас, не вводят в соблазн искать что-нибудь лучшее на стороне...
— Куда уж больше? — пожимает плечами Иван. — Молока птичьего только не хватает...
— Да, молока птичьего!... И не только его...
— Чего же ещё?
— Молчи уж... Дрожжей, когда понадобилось, не мог достать... Кстати, Саш, как там тесто? Нормально бродит? Не пора нам прерваться и пойти спать?
— Сколько времени прошло?
— Да около часа, наверно.
— Мало... Нужно ещё часик-полтора...
— И что же, мы тут сидеть будем и ждать? — возмущается Иван.
— А тебя тут никто и не держит, — снова не скрывая
