Горький запах полыни и сладковатый ночной фиалки дурманили голову. Она сидела на широкой качели в беседке, обвитой плющом. Сумерки играли в прятки с едва рождающейся луной. Она то показывала свое молодое лицо, то вновь прятала за очередной набежавшей тучкой, словно за вуалью молодая женщина прячет свое лицо от любовника. А воздух вибрировал от запахов и звуков. Где-то шелестели листочки старой Груши, шуршали етики возле сваленой кучи старых веток, чуть далее, возле старого пруда, раздавался лягушачий концерт. Ночные мотыльки иногда залетали в беседку, кружили и вновь вырывались на волю. Она сидела и с упоением рассматривала, вдыхала всю эту симфонию ночного концерта.
Треснула ветка и вид на старый пруд закрыла огромная темная фигура. Мужчина. Высокий, статный. Легкой тенью он проскользнул в беседку и, не говоря ни слова, присел возле нее. Он взял ее руки в свои и едва уловимыми поцелуями ее пальчиков поздоровался с ней. Его взгляд прожигал насквозь. В них горел огонь страсти, неподдельной, сметающей, как ураган, все со своего пути. Мягкие, нежные губы целовали запястья, потом поднимались все выше и выше. Потом он положил руки на ее коленки и нежно провел по ножкам. Легкий трепет возвестил о том, что прикосновения мужских рук приятны. Дыхание у мужчины сбилось, стало чаще, руки стали нетерпеливей, они поднялись по ножкам к краю юбочки, потом легонько погладили по бедру, перешли на талию и спину.
Она вздохнула. Его поцелуи и объятья приятно волновали кровь, заставляли трепетать. Ее лицо вспыхнуло, губы приоткрылись, грудь тяжело вздымалась, соски болезненно напряглись, и она приложила к ним прохладные ладони, будто бы успокаивая щемящую сладкую боль. Жар разлился по всему телу, стон слетел с ее губ. С долгим вздохом она обвила руками его шею и подняла лицо. Корда его губы коснулись ее рта, в ее крови вспыхнул пожар. И она сквозь стон начала умолять его о большем. ЕЕ руки скользнули по его плечам и притянули его ближе. Когда ее тело обмякло в его объятиях, он просто поднял ее на руки и понес на соседнюю кушетку, что стояла в углу беседки.
Не отводя от нее взгляда, он снял с нее юбочку и топик, бродил их на землю. Быстро справился со своей одеждой, провел дрожащими от страсти руками по ее телу. Она же таяла, словно воск, от его ладоней. Она становилась уступчивой и податливой. Охваченные желанием, они упивались поцелуями, прикосновениями, запахом друг друга... Они горели от страсти. Он едва прикоснулся к ее соскам, а она уже балансировала на грани. Наслаждение переливалось в ее крови. Она уже ничего не соображала, только легко ласкала его затылок и плечи, отдаваясь полностью его рукам и губам.
Ему пришлось собрать все самообладание, когда ее рука скользнула между телами и приблизилась к его красавцу. Спустя миг, он отстранил ее и сам, легкими поцелуями проложил дорожку от щеки, по горлу, ключице до груди. Поцелуи и прикусы подобрались к вершине груди, ягодке, которая манила его. Губы сомкнулись вокруг этой жемчужины, а рука коснулась ее лона. А там медово разлился жар.
Она сходила соками, манила своим жаром и влагой, немного сладковато-терпким запахом карамели. Пока его губы ласкали грудь, пальцы проникли в ее лоно и медленно, сводяще с ума, начали двигаться. Ее тело отвечало ему со всей страстью и пылом. Ее тело трепетало и выгибалось ему навстречу. Остатки здравого смысла улетели прочь, а блаженство затопило и унесло в нирвану. Вдруг вместо руки оказались губы. Он пил ее соки, целовал жемчужинку, наслаждался ее тихими стонами. Она приподняла бедра, устремилась к его губам и языку. А он творил чудо. Наслаждение теплой волной окутало ее и она улетела к небесам.
Не успели последние судороги ее оргазма стихнуть, как он приподнялся на руках, и прогибаясь в пояснице с силой вошел в нее. Остановился. Ощущая, как его красавца плотно сжимает трепещущее естество и конвульсии ее утихающего