Надеже шёл 22-й год, когда её отец, порядочный кулинар, не пьющий и всеми любимый за прекрасную еду и большие порции, выхлопотал для неё местечко в диспетчерской маленького промежуточного ЖД вокзала неподалёку от Москвы. Это была ржаво-рыжая налитая молодая девушка cширокими бёдрами и румяными щёчками, а под глазами, как на ночном небе звёзды были рассыпаны веснушки. Когда она улыбалась, казалось, что тучи расходятся, но бесёнок в ней сидел с самого рождения. С детства тянуло Надю к парням; дразнила, сплетни разводила, тетрадки воровала, и сколько бы ей не пихали снег за шиворот, сколько бы ни задирали юбку, всё равно тянуло. И лишь в 18 лет она поняла, что хотела мужского члена, который в принципе и получила от старшеклассника Ромки, который выпустился через месяц и уехал из Москвы.
Любовь прошла быстро: «а может это и не любовь вовсе», — временами думала она, но в отношениях у неё начался застой, а в душе меланхолия. Спали они с отцом на одно кровати, которая была больших размеров. Время от времени у них оставался ночевать работник канцелярии ЖД вокзала Кузнецов Анатолий, хороший друг отца, который собственно и выхлопотал местечко для Нади, но это было позже. А в годы юности он очень дружил с Надей. Она хихикала и принимала его как одно из мальчишек из школы, возвращая его в юность и согревая душу звонким смехом и играми.
Однажды он остался ночевать и спал понятное дело с ними на одной кровати, которая легко это позволяла: Надя у стены, посредине отец и с краю Кузнецов, которому было комфортно, ведь он был худощав, в отличие от пухлого друга кулинара. Проснувшись рано утром Надя обнаружила, что мужчины ещё спят, но она хотела писать, и сонная, без задней мысли полезла через спящих, ножками вперёд, как паук, миновала отца, который повернулся к ней и стянул всё одеяло с Кузнецова, но когда она ползла по Анатолию то наткнулась на препятствие: между её ног столбом упёрлось что-то твёрдое и большое: «Колено?» подумала Надя, но обе ноги лежали прямые. Ужас охватил её, когда до неё дошло, что за часть тела мешала ей слезть с кровати. Она перевернулась и спрыгнула. Неряшливые панталоны возвышал внушительных размеров член Кузнецова. Она подошла ближе, посмотрела на него, потом на лицо Анатолия, тот вроде спал, осторожно пальцем качнула здоровую ялду и шёпотом от волнения произнесла: «о Боже! Какой огромный!», — затем медленно, не отрывая взгляд от челна пошла в туалет.
С этого дня агрегат Анатолия застрял в голове Нади. Его обрез не давал ей покоя, ей так хотелось узнать, что же там скрывается под панталонами? Как это выглядит? Она боялась этой мысли, гнала её от себя. Тревожные сны мучали её: ей снилось, как они спят втроём с папой и вдруг член Кузнецова, как змея выползает из под панталон и по ногам ползёт к ней, а она от ужаса не может ни кричать не двинуться, он подбирается прям к её пизде и пытается войти внутрь, но красная залупа слишком велика и не проходит, тогда она начинает тереться о её клитор и пизда начинает обильно течь, Надя начинает кричать: «нет! нет! Дядя Толя! Перестаньте! Папенька ведь рядом...», — смотрит на лицо Кузнецова, а тот спит как в то утро, но член не слушает её, она хватает лозину и начинает хлестать по громадной залупе, от чего она пятится назад, поднимается и вдруг открывает капюшон, как у кобры, и сама залупа превращается в голову кобры, шипит, вдруг она видит, что вместо лозины у неё в руке флейта, как у укротителя змей в цирке, куда отец её водил однажды. Она начинает играть спокойную мелодию, змея успокаивается, но флейта в руках рассыпается ржавыми монетами, тогда кобра резко кидается и впивается прямо в её нежную пиздёнку, от чего она просыпалась в холодном поту. Отношение к Кузнецову у неё изменилось полностью, больше никаких игр, никакого смеха и шуток, только краснела при виде его и уходила, отвлекая себя какими-то делами по дому.
— Что стало с Надюшей? Как
