случае вашей забывчивости или нежелания — вы будете строго наказаны!
В присутствии Господ вы всегда должны смотреть только вниз, не поднимая головы
и тем более — ни в коем случае не заглядывать Госпоже в глаза!
Разрешение на это вы получите только по ее приказу!!!
Каждая из приглашенных сейчас внимательно осмотрит вас, а затем выберет себе для уроков одного — по ее желанию.
Сегодня у нас в гостях «просто писанные красавицы» — так что прошу произвести на них наилучшее впечатление, беспрекословно подчиняться малейшим их желаниям и
уж конечно, — благополучно избежать наказания за непослушание...»
— закончила свою сокрушительную речь жеманная тетка, упиваясь нашим безвыходным положением...
****
— «Не имеете права! Безнаказанно заковывать людей в наручники и измываться над ними
в извращенном виде!
Мы непременно найдем на вас управу и разнесем всю вашу «голубятню», не оставив камня на камне, а всех вас постараемся привлечь к уголовной ответсвенности!»
— не совсем может убедительно — тихо, но зловато произнес нетерпеливый и наивный Жорик...
Гримаса гнева исказила лицо Матроны!
— «Охрана! Примите меры!
— резко и отрывисто отдала она приказ огромному охраннику, злорадно окинув нас взглядом и дожидаясь, пока он, отстегнув от пояса резиновую дубинку, ни слова не произнеся, молча, но с огромной силой стал выпихивать Жорика к двери известной душевой кабинки, подгоняя ударами дубинки по его белой незагорелой заднице...
Тягостная пауза заполнила все пространство нашей «тюремной камеры»...
Слышно было как потекла вода из краников, затем дверь захлопнулась, а через несколько секунд до нас донесся резкий крик, переходящий почти что в поросячий визг...
Я облился холодным потом, и снова поджилки мои мелко задрожали, так как было
понятно, что этот нечеловеческий вопль мог издавать только бедный Жорик...
Тягостная минута казалась нам целым часом, пока дверь душевой не отворилась и
появился Жорка, мокрый, весь подавленный и в открытую роняющий слезы, грубо подгоняемый охранником...
Несмотря на униженность и бесправность, я все же испытал некоторое облегчение,
осознав что он жив, вобщем-то цел и невредим...
Быстро перебирая коленками, по крашеному полу, оставляя мокрые следы, балансируя, чтобы не хряпнуться лицом в доски, он подполз к Матроне и пал ниц перед нею...
Мы понимали, что мало от нас что зависит, хотя конечно, если бы мы не были закованы и не пасовали перед обстоятельствами, быть может втроем, пусть и нагишом, мы все же смогли бы одолеть ненавистного охранника и вырваться на свободу, сминая Матрону и ее прихвостней!
И спасти друга от унижения и вынужденного признания своего бессилия...
Но увы, жизнь бывает так повернется, что сожалеть о том придется все оставшиеся годы...
Охранник, с каменным лицом, молча встал за Матроной и медсестричкой-извращенкой...
Матрона дала знак, и в комнату вошли три симпатичнейшие девицы...
Не случайно нас выбирали для них по подходящему росту!
Пышные сексапильные загорелые тела этих 23—25 летних крупных телок просто не могли
не вызвать у здоровых мужчин соответствующей рефлекторной секс-реакции!
Девки были соответственно экипированы:
— обуты в высокие кожаные черные сапоги, высокими с тонкими каблуками, что почти выравнивало наш рост...
— далее на каждой был одет своеобразный кожаный «купальник», не прикрывающий самые привлекательные молодые и полные сексуального призыва части их тел — плечи, налитые
пышущим здоровьем груди, с едва прикрытыми сосочками, оголенные загорелые животы и крутые бедра, перепоясанные лишь тонкими ремешками для удержания кусочков одежды на почти обнаженном теле...
Тонкие плетки, с инкрустированными рукоятками и разветвляющимся окончанием
хлыста — придавали
